Впоследствии от соседки шел сплошной негатив, противный до тошноты. Нередко специально выдумывались драматические истории, чтобы меня держать в напряжении или еще зачем-то, я не знаю. Но крови она попила – море.
Муж так и не успокаивался, а наоборот, словно озверевший докучал семейству Кашиных. Он всех решил достать. Даже Катина мать не выдержала. Будучи в курсе всех событий, не в состоянии терпеть, выпросила у Кати телефон мужа и позвонила, пригрозив ему, что если он не прекратит докучать ее дочери, то она сообщит украинским властям, что он сепаратист. Но после этого стало только хуже, муж подослал дружков с лысыми головами и те доступно объяснили, что с Катей будет, если она не перестанет болтать.
В те минуты только дневник мог впитать весь ужас и ненависть, которые я испытывал. Выдуманный мною сценарий, лез в голову, как триллер, меня трясло от мысли, что могут сделать отморозки с молодой девушкой.
На страницах дневника:
7.04.2014 г.
«Я сгораю от ненависти и гнева. Меня рвет на части. Почему так происходит, что отношения, наслаждение, перерастает в такую ужасную историю…»
Никогда не стоял всю службу в церкви, тем более, ночью. В пасху, словно благоговейный дух привел меня в храм. Блеск золота возвеличивал обстановку. Множество икон и образов глядели на прихожан со всех сторон мудрым взором. Запах фимиама ударял в нос, действуя как успокоительное. Сотни свечей таяли под огоньками-капельками. Батюшка в праздничном облачении распевал молитвы.
Мысли в Божьем храме всегда простые и понятные. Облегчение сопутствует с каждым крестным знамением. Кажется, кто-то вытягивает беспокойство и проблемы, вселяя спокойствие и мир.
О чем могут думать люди в церкви? Скорее всего, о своих согрешениях или помощи о прощении. Я мыслил о Кате. Мне казалось, я невероятно виноват перед ней. И чем дольше служба продолжалась, тем больше укреплялась эта мысль. Но не так как обычно, разрывающее чувство вины, а какое-то тихое, словно указание на проступки. Все было настолько чисто и ясно, что я ощутил, как цунами приливающую волну счастья. Я молился обо всех родных, друзьях, а о ней больше всех. Чувствовал себя самым грешным человеком. Просил простить мою слабость, «Боже от чего я такой немощный. Помоги Господи, дай мне смелости, мужества. Укрепи меня».
Ночь пролетела словно час. Мне стало легко, как после бани, только для души. Уже тогда до меня доходило, что я виноват в расстройстве отношений, и поэтому съедаем досадами и горем. Вспомнился ребенок, который раздражал с самого начала. Звонки мужа и мои издевки над ним. Я заботился только о себе. И сейчас так же. Неудобно когда у кого-то проблемы, а у тебя все хорошо. Потому что приходиться исправлять проблемы и мое «хорошо» может перетечь в чужое «плохо».
Глава 17
Приближался сочно зеленый май. Трава росла как на дрожжах, что я не успевал скашивать траву вокруг двора. Работа стабильно радовала заказами, появлялись первые накопления, новые покупки. Ощущалась какая-то твердость в решениях, возникали новые планы. Теперь, я мог без труда выслать немного денег, что и сделал на день рождения Кати, вместо подарка.
К концу весеннего сезона друг дал на время ноутбук. Даже оплатил интернет на месяц вперед. И я «вышел из пещеры», начал появляться в соцсетях. Глобальная сеть упростила общение с соседкой, сократив привычный звонок в неделю, на три или четыре по скайпу. А позже, совсем не мог уснуть, прежде чем не пожелаю спокойной ночи. Катя стала спокойней, наверное, потому что много говорили и связь восстанавливалась. Она, как и прежде выговаривалась мне с особым удовольствием. Я как обычно ругал за сигареты, приговаривая, что она распустилась без меня.
– Сон снится, уже который раз, – рассказывала она. – Будто я беременна и родила крохотную девочку. Маленькую-маленькую, такую слабую.
– К чему это интересно? – всполошился я. – Ты же не «того»?
– Да успокойся, не беременна я, – улыбаясь, словно меня разыграла, – это просто сон.
– Я и не беспокоюсь! Вообще-то уже пора задуматься о детках. Года идут.
– Хм. Не думала, что мы будем говорить о детях. Ты всегда резко отзывался о малышах.
На душе было легко и уютно. В этот момент я соглашался со всем, что происходило. Беседа о ребенке еще более вдохновила на рассуждения. Хотелось планировать, представлять себя семьянином. Даже вспыхнула картинка, как я вожу своих детей за руки, гуляю с ними.
– Не понимаю, с чего ты взяла. Наоборот, часто думаю о детях, просто побаиваюсь, не знаю, что с ними делать. И кстати, я хочу девочку.
Мягкость и безмятежность мыслей убаюкивала. Словно я попал в какую-то эйфорийную аномалию. Душа была подобна цветущему саду.