Васька был немного моложе Митрофана, но уже видал виды: хорошо курил, пил водку и отлынивал от работы, в которую мать ежедневно пыталась его запрячь. Васька предпочитал швырять камнями в местечковых коз, бить из рогатки по воробьям и выпрашивать окурки у посетителей столовой Ц.Р.К.
А в базарный день он не прочь был стянуть что-либо с крестьянского воза.
Конечно, Митрофан не годился по многим причинам Ваське в товарищи, но Васька живо смекнул, как можно использовать нового знакомца. Прежде всего Васька облюбовал сарай Фиксов: в нем хорошо было прятаться от гнева матери и от ее надоедливых приставаний с работой. А, кроме того, постепенно осмотревшись на новом месте, Васька пришел к одной чрезвычайно любопытной мысли. Ради нее Васька не прекращал знакомства с «дурачком», как называл он Митрофана.
И за все это Васька научил Митрофана некоторым несложным прелестям жизни, которые даже Митрофан постигал быстро. Так, например, Васька научил приятеля курить и делился с ним выпрошенными окурками. А иной раз, после удачного базарного дня, Васька приносил Митрофану, любившему вкусно поесть, какой-либо гостинец: белый хлеб, баранку или кусок селедки.
И однажды Митрофан, прельстившись угощением приятеля, нарушил несколько правил своего поведения.
Раз вечером Ваське повезло: возвращаясь из столовой Ц.Р.К с целой горстью окурков для себя и своего приятеля, Васька на Стеклянной улице столкнулся со стариками Фиксами. К удивлению Васьки, Сора-Лея не несла с собой ни корзины, ни бутылки, а на Шендере был надет пиджак и сапоги вместо всегдашних шлепанцев. Ясно было, что старики шли за чем-то в местечко.
Васька раздумывал недолго: наконец-то его заветная мечта могла быть осуществлена. Не теряя ни минуты, он забежал домой и ловко стибрил у матери последний кусок сала. А затем, не чуя под собою ног, бросился в сарай к Митрофану: Васька хотел уговорить Митрофана, чтобы он выкрал у старика бутылку самогонки.
За всю эту работу Васька посулил приятелю кусок сала, до которого Митрофан был большой охотник.
Митрофан сначала не соглашался, несмотря на то, что с тех пор как поселился в местечке, он не видел сала и в глаза.
Митрофан мотал рыжей головой и говорил, как попугай:
— Не можно: дед дасть! Дед будет бить!
Но Васька не переставал его искушать. Он лизал сало языком, вертел лакомым куском перед, жадно следящими за салом, глазами Митрофана, а когда Митрофан в тоске закрывал глаза, чтобы не видеть соблазна, Васька совал вкусно пахнущее сало в нос Митрофану и тот слышал вожделенный запах. Наконец бедный Митрофан не выдержал такого искуса и вошел с незапертого черного хода в дом.
Он знал, где помещается у старика самогон, потому что несколько раз видел, как Шендер Фикс возился в каморке с бутылками.
Васька сидел в сарае, как на иголках. Он не отрывался от щели, глядя, когда же покажется Митрофан. Но Митрофан почему-то не приходил. Тогда Васька не выдержал. Он боялся, что вот-вот сейчас возвратятся из местечка старики и все дело лопнет. Проклиная дурака-Митрофана, он шмыгнул вслед за ним в дом.
В коридоре не было никого. Зато в кухне Васька увидел Митрофана. Митрофан, как-то неестественно качаясь на своих тонких ногах, стоял у стола. Он ел краюху хлеба и улыбался во весь рот. В руке он держал бутылку.
Очевидно, Митрофан соблазнился и попробовал самогона, а теперь с аппетитом закусывал.
Васька хотел было схватить бутылку, но Митрофан прижал ее обеими руками к груди.
— А с-сало где? — заплетающимся языком спросил он.
Васька оглянулся, чем бы отрезать себе на закуску сала, увидел на полке нож, отрезал кусочек сала, а остальное передал Митрофану.
Митрофан выпустил бутылку и, икая, принялся за сало. А Васька схватил наполовину пустую бутылку и опрометью кинулся вон.
Старики неспроста отправились вдвоем в местечко: Сора-Лея решила купить себе в кооперативе ботинки и, так как представлялся чрезвычайный расход, она взяла с собой мужа.
И возвращаясь домой, старики не предчувствовали никакой беды. Наоборот, после прогулки в местечко, Шендер Фикс немного повеселел: ни один встречный знакомый не заикнулся ему о мамзере и ни один мальчишка не подразнил его из-за угла «байстрюком».
А Соре-Лее неоткуда было ожидать неприятности: ботинки она купила на всякий случай номером выше и потому надеялась, что они жать не должны.
Но когда Сора-Лея первая пришла на кухню, у нее от испуга потемнело в глазах. На полу лежал мертвенно-бледный Митрофан. Больше Сора-Лея ничего не видела.