Т е щ а (ударив себя тамбурином по бедру, поднимает его над головой, встряхивает).
В и д а. Сердце натрое разрывается!
Т е щ а (быстро, зажигательно). Вы думаете, это какая-нибудь современная потаскушка, из тех, кому все равно, честный ли мужик, умный ли он и на своем ли месте у него нос, главное — было бы у него под задницей сиденье автомобиля хорошей марки. Нет, мы не такие! Нелегко ей будет выбрать, она уважает себя и других.
З а л о к а р. Какое отношение к звездам имеет все это старье на скатерти?
Т е щ а. Погоди, погоди, Залокар! Это не старье, а прекрасные вещи. Вы будете выбирать.
З а л о к а р. Как это?
Т е щ а. Очень просто: кто выберет то, что нужно, получит невесту.
З а л о к а р. А если мы выберем одно и то же?
Т е щ а. Не выберете! Я вас знаю.
П р о ф е с с о р. А где разгадки?
Т е щ а. У меня в сумке. К каждой вещи — конвертик с пожеланием и напутствием.
П р о ф е с с о р. Порция, например, обходилась без всяких цыганок!
Я н е. А жаль!
П р о ф е с с о р. Итак, этот грязный хлам призван определить…
Т е щ а (неожиданно рассвирепев, с ненавистью и презрением). Вы, именно вы должны знать, что это такое! Это — то, что остается после людей!.. Вещи! В них живет память… все прочее исчезает. Вы называете их хламом… потому что всю жизнь только и делаете, что бросаете…
З а л о к а р. Он ничего не бросал, потому что у него ничего никогда не было.
Я н е (указывая на Виду). Но ее-то привез он!
З а л о к а р. Это — да! Единственная путная вещь, которая у него оказалась. Со дня рождения он считался укором и позором нашего дома!
Профессор срывается с места, апеллирует к гостям, глазеющим на семейную сцену. Натянут как струна.
П р о ф е с с о р. Я здесь не чужой! Ведь вы же меня знаете! А кто знает, что творилось в нашей семье? Ты? И вы не знаете? Когда говорили о детях, родители всегда упоминали в первую очередь меня. Но стоило отцу положить руку мне на голову и обратиться ко мне, как этот тип за дверями корчился от зависти! Неужели никто не помнит, что отец меня, а не его сажал рядом, когда мы ехали к мессе!
З а л о к а р. Ха-ха-ха! Месса! Ты слышишь, Перц?
П е р ц (стоявший прислонясь к ширме, начинает мурлыкать старинную песенку).
К а р л (подхватывает).
Смех, несколько мгновений дурацкого веселья. Писк кларнета. По рукам идут припрятанные бутылки.
П р о ф е с с о р (подходит к Виде). Вида, пора одуматься. Неужели ты не понимаешь, что мы попали в сумасшедший дом?! Ты же сама сказала: «Это похоже на дурной сон». Дальше будет еще хуже! Я тебя спасу. Снимай эти тряпки, поехали!
В и д а (голосом куклы). Я во сне перевернулась на другой бок и новый сон увидела!
П р о ф е с с о р. Какой?
В и д а. Цветы, цветы — и ключ у меня на ладони!
Я н е (голосом ярмарочного прорицателя). Заратустра отверг ключи, и перед ним распахнулись двери, ведущие к свободе!
П р о ф е с с о р. Вида, я должен тебя предостеречь!
Т е щ а. Кого же она должна остерегаться?
П р о ф е с с о р. Меня!
Я н е. Господ участников состязания просят оставить оружие в гардеробе! Или дядя передумал участвовать в состязании?
П р о ф е с с о р. Я сказал «а», значит, скажу «б».
З а л о к а р. Весь алфавит протявкает, будь спокоен.
Теща звенит тамбурином. Люди затихают, прислушиваются.
Т е щ а. Начинаем! Силы небесные… Не скалься как дурак, Перц, я не со вчерашнего дня ворожбой занимаюсь! Может, это я тебе опухоль в желудок посадила!.. Ну-с, ворожба будет честная, по всем правилам. Я здесь всего лишь антенна… Полночи за трубой сидела да на звезды глядела. Дин-дон-дон, раздается чудный звон… Кто способен что-либо услышать, кроме поршня своей машины, пусть рискнет! Звезды мне подсказали, что поискать на чердаке. Динь!.. К чему рука потянется, навсегда с тобой останется! Кто первый?