П р о ф е с с о р (после небольшой паузы). Я встретил тебя, когда моя жизнь начала клониться к закату — воды моей реки текли к дельте, впадающей в море, над которым сгущается вечер. Не забудь, что воды твоей реки устремлялись в болото, и лишь в моем русле ты нашла спасение от грязи и тины. Я предлагаю тебе закат своей жизни, но вместе с ним и море.
В и д а (подходит к нему, касается букетом).
П р о ф е с с о р. Да! Именно так!
Т е щ а (запевает, подружки подхватывают). Лесок уже зелен, цветочки цветут…
П р о ф е с с о р. Послушайте, вы, мадам! По какому праву вы вмешиваетесь?
В и д а. Бабуля, простите его!.. Ты был очень, очень милым, добрым, но… не знаю, как сказать… у меня такое ощущение, точно мне приходится в спешке совать в чемодан недосушенное и неглаженное белье. А потом, в гостинице, будет неловко, хоть я и не принадлежу к поколению стыдливых! Потерпи! Подожди немного! Вот тебе роза. Подожди!
П р о ф е с с о р. Ждать? Но это постыдно!
Вида вынимает из букета розу. Профессор берет цветок, целует дрожащими губами. Никто не смеется.
Я н е. Тебя и небо не примет, и ад извергнет. Так и будешь один торчать на вершине своего гуманизма…
П р о ф е с с о р. А ты будешь внизу выть, как собака, ты ведь из собачьего племени.
Залокар в центре сцены; застегнул рубашку, поправил галстук. Вида поворачивается к нему. Попискивание кларнета. Карла осенило: покачиваясь на носках, он размахивает бумажником, который все еще у него, и скандирует, как болельщик на матче.
К а р л. За-ло-кар! За-ло-кар!
К нему присоединяются остальные гости. Оживленно, громко скандируют.
К р и к и. За-ло-кар! За-ло-кар!
Крики утихают.
Т е щ а (спокойно). Новенькие золотые на свинок похожи. У свиней они и водятся.
З а л о к а р. В свинарниках часто крысы заводятся.
Т е щ а. Зато у крысы — мозгов много. Ну, спрашивай!
З а л о к а р (Виде). Теперь моя очередь. Что скажешь?
В и д а. Вы тоже хотите на мне жениться? Но почему? Мы с вами и трех слов не сказали, мы вообще не знакомы.
З а л о к а р. Это и ни к чему! Я, как тебя увидел, сказал: «Вот она!»
В и д а. Что же вы предлагаете?
З а л о к а р. Все — за все!
В и д а. Я не так уж много могу предложить.
З а л о к а р. Мне виднее! Я знаю, что беру! Посмотри-ка лучше вокруг.
В и д а. Да, впечатляет!
З а л о к а р. Что ты видишь?
В и д а. Два дома. Мастерские. Сад. Две машины.
З а л о к а р. И — ни динара долга. Земля — под застройку. Я постепенно заменил участки. Станки — шведские. Заказов — хоть отбавляй. В банке — хватит надолго. Что ты еще видишь?
В и д а. Ваших болельщиков. Орут, как на футболе.
З а л о к а р. Люди видят, кто на что годится.
В и д а. Куда ни обернусь, везде вы. Вы слишком много места занимаете.
З а л о к а р. Ничего! У нас постель будет широкая, не скатишься. И центральное отопление. Зябнуть не будешь.
В и д а. Одного только понять не могу: почему именно я?
З а л о к а р (всматривается в нее; исполняет свою арию в стремительном, напряженном темпе). Когда мне опилки летели в лицо, а ноги подкашивались от бесконечного стояния у станка, передо мной почему-то вставали именно твои глаза. Когда я вдали слышал смех, спеша по делу, я думал именно о твоих зубах и о твоих влажных губах. В своей комнате, где никогда не топили, потому что надо было беречь каждый динар, — только сейчас я не об этом хочу сказать, — лежа на холодных простынях, я мечтал: придет время, и я буду ласкать ноги, точь-в-точь такие, какие ты прячешь под этими истлевшими тряпками. Настал час все это получить! Мое предложение совершенно конкретно. Повторяю: все — за все!
В и д а. Вот вам роза!
Т е щ а.
З а л о к а р. Это ваша дочь так поступила!
Т е щ а. Да, моя!
З а л о к а р (тянет руки к Виде). Скажи: «Да!»
В и д а. Да, нажим идет железный. Но все-таки женихов трое! Подождите.