Люди не запаниковали. Все происходило на возвышении и, таким образом, по мнению Кармайна, походило на театральную драматическую постановку, которая настолько потрясла аудиторию, что они даже не думали бросаться бежать в разных направлениях. Восстановить порядок оказалось нетрудно, все действовали слаженно, даже команда Шестого канала.
— Почему, — сердито твердила Дездемона, — каждый раз, когда у нас происходит публичное убийство, его снимают телевизионщики?
Кармайн не стал ей отвечать, вместо этого он подошел к ММ, сидящему на стуле с потерянным видом.
— Что за проклятый год! — сказал он Кармайну.
— Мистер президент?
— Два значимых мероприятия, и на каждом из них убивают ученого — светило.
— Это очень скудное описание для слова «проклятый». «Несчастливый» подойдет больше. По крайней мере, эти два убийства связаны между собой.
— Я хочу взять Анджелу и поехать домой.
— Анджела уже ждет, но, прежде чем вы уйдете, скажите: был ли от Милли хоть какой — то предупреждающий знак? Вы ведь были рядом с ней.
— Она даже глазом не моргнула, — мрачно сказал ММ. — Я едва осознавал ее присутствие. Ты меня знаешь, Кармайн, я весь сосредотачиваюсь на том, что необходимо на данный момент. Я даже Джима практически не видел. Первый выстрел прозвучал словно раскат грома. Я замер, не понимая, что это, пока не увидел кровь, стекающую по руке Джима на пол. — Он вздрогнул. — Она казалась черной. Знаешь, я еще удивился, что у чернокожего мужчины действительно черная кровь.
— Идите домой, сэр, — посоветовал Кармайн, жестом подзывая Анджелу. — Попытайтесь немного поспать. Мы возобновим наш разговор завтра…
— И завтра, и послезавтра…
Гости уходили, Шестой канал не прекращал работать. После такого публичного убийства им оставалось только записать имена и адреса присутствующих.
Приехав в управление, Кармайн провел короткую встречу со своей командой. Только Делия, Базз и Донни. Он не стал вызывать Эйба и его людей, потому что и обычные полицейские сейчас ему вполне годились.
— Милли в женской камере? — спросил он.
— Да, — ответила Делия; пышные складки на ее платье сильно примялись.
— Следить, чтобы не покончила жизнь самоубийством, следить постоянно.
— Уже проинструктировала, капитан. Женщина — полицейский постоянно находится рядом с ней, прямо в камере. Милли сейчас не нужен душ — на ней нет пятен крови, а туалет и раковина там есть.
— Пусть женщина ни на секунду не покидает камеру, пока не придет замена, — сказал Кармайн с металлом в голосе. — Я не хочу нелепых ошибок, понятно? Полицейские все понимают?
— Да, — кивнула Делия.
— У нее есть тетродотоксин — при себе или в сумочке?
— Нет.
— Ты обыскала полностью?
— Да, тщательно. Она ничего не прятала.
Кармайн вздохнул и провел рукой по лицу.
— Тогда отложим допрос до завтрашнего утра. Ей нужен доктор? Кто — нибудь додумался предложить ей доктора?
— Она отказалась от доктора, даже после обыска.
— Тогда спокойной ночи, ребята, и спасибо вам.
Донни и Базз никогда прежде не видели Кармайна в таком состоянии и потому поспешили уйти. Делия задержалась, страстно желая знать какое — нибудь волшебное средство, способное облегчить его… что? Бесполезно строить предположения, а сам он не скажет.
Дездемона приехала домой часом раньше и сразу переоделась в спортивный костюм — только такую одежду она считала самой удобной.
— Слава богу, ты дома, — сказала она Кармайну, когда он вошел. — Няня жаловалась на позднее время, но я не собиралась оставлять детей дома одних, чтобы отвезти ее.
— Побудь здесь, я быстро вернусь.
На самом деле было не так уж поздно; когда Кар — майн вернулся в десять вечера, Дездемона уже сделала несколько бутербродов и заварила чай. Большинство закусок с приема так и вернулись в рестораны нетронутыми.
— Я еще никогда в жизни не была так потрясена, — сказала Дездемона, протягивая мужу второй бутерброд с яйцом и листьями салата.
— И я, — ответил он. — Даже четыре года на войне и все ужасы солдатской жизни не смогли меня к этому подготовить. Милли — моя кровь. Что сделал Джим, чтобы она все оборвала? Ведь именно это и случилось — Милли оборвала связывающую их нить.
— Кармайн, ты знаешь это, как и я. Ребенок Давины вкупе с ее потерей собственного. Иди в кровать, ты измотан.
— Но разве Джим — отец Алексиса? — спросил Кармайн, игнорируя ее слова. — Давина не ведет себя так, словно он отец. Думаю, она рассказывает свою историю о чернокожих предках в семье уже много лет и начала еще до знакомства с Джимом Хантером. По мне, так она заранее позаботилась о возможном рождении чернокожего ребенка, что лишний раз доказывает — история о предках правдива. С другой стороны, она вполне могла завести интрижку с Джимом. Эта женщина хорошо строит планы.