— Пойдемте, юный господин.
Рычание перешло в хриплый смех.
— Перед каноном все бессильно, — синее пламя вспыхнуло вокруг меня, когда я повернулся к Астароту. — Старик мертв, — ладонь легла на рукоять меча, и клинок с шипением пополз из ножен, — А я обнажил Курикару. Но и для тебя это конец.
Демон успел удивиться, когда пылающее лезвие меча вонзилось ему в бок вместе с хлынувшими от меня во все стороны потоками огня. Гули завыли, но их вой был ничем в сравнении с воплем Астарота, полного ужаса и непонимания:
— Почемууууу??!!!!
Я давил на рукоять, изо всез сил проталкивая клинок через тушу демона. Тварь. Убить. Уничтожить! Разорвать! Сжечь! Развеять прахом!
И клинок продолжал движение, а плоть вокруг него чернела и рассыпалась, обьятая сполохами голубого пламени. Вой смолк, когда чернота добрлась до горла Астарота. Я завершил удар и развернулся вокруг своей оси, уже не глядя на то, как остатки праха оседают на пол.
Мир изменился. Я изменился. Я не просто видел пятящихся от меня скулящих тварей, я их чувствовал. Чувствовал их ужас, чувствовал миазмы энерергии от покрывающих зал демонических грибов, чувствовал жар бушующего вокруг меня огня, чувствовал тепло остывающих трупов… чувствовал слабый огонек жизни в теле рядом.
ЧТО?!
Я бросился к Фудзимото, на ходу убирая меч в ножны.
— Старик! Ты жив?!
Пламя исчезло, а вот измененное воспрятие мира осталось, пусть и значительно потеряв интенсивность. Я упал на колени рядом с Фудзимото. Да, он был еще жив… Большая кровопотеря, сотрясение мозга, сломанные ребра… Но он жив! Я радостно зарычал. Канон, выкуси! Я тебя сделал!
Но времени терять нельзя. Оторвав от остатков рясы подходящие куски, я скрутил жгуты и перетянул ими культи. Осторожно перевернул старика лицом вверх. Тот приоткрыл глаза и посмотрел на меня.
— Рин… ты все таки… вытащил меч…
— Старик, заткнись! Да, вытащил! И насрать, сын Сатаны или еще кто! Я — Окумура Рин! И тебе подохнуть не дам! Ни тебе, ни Юкио, никому!!! — блин, как легко выскочили слова-то… А ведь не вру, ни единого словечка не вру! — Так что заткнись и расслабься!
Я достал телефон и вызвал скорую. Слава богу, телефон остался прежним и в этом мире — 119. Наорал на диспетчера, потребовал неотложку и назвал адрес, потом снова наорал и дал отбой. Фудзимото тяжело дышал и следил за мной из-под прикрытых век.
— Спокойно старик, скорая скоро приедет! Тебя вытащат!
— Рин… я хочу, чтоб ты знал… — слова давались Фудзимото с трудом, — я всегда хотел…. чтоб ты жил, как человек…
— Помолчи, старик, береги силы! — я нацепил ему на нос разбитые очки, благо веревочка не порвалась. — Я не хочу жить человеком, который дал тебе умереть. Мне пришлось вытащить меч — иначе я Астарота бы не победил… И… старик… — я нервно хлестнул хвостом по полу, — Я не знаю, что дальше будет… Я же теперь не человек… Но я… я горжусь тем, что ты меня воспитывал… Горжусь тобой…
— Спасибо, Рин… — Фудзимото слабо улыбнулся, — я тоже горжусь… что был вашим отцом…
Моих ушей достиг вой сирен. Я поднял глаза и увидел пробивающиеся сквозь дыры в стене лучи рассвета. И тоже улыбнулся:
— Ты проживешь еще достаточно, чтобы не раз этого устыдиться, старик…
Мы с Юкио молча сидели в больничном коридоре рядом с операционной. О чем думал мой младший брат — вот ведь, никакого отторжения нет! Воспринимаю Юкио как родственника, которому могу доверять безоговорочно, хотя умом понимаю, что по сюжету он тот еще жук, хоть и добра мне желает! Ну-ну, благими намереньями дорога к папочке выложена… Так вот, о чем думал Юкио — не знаю, а я думал о том, что убранный под рубашку хвост щекочет кисточкой спину. Вот же…! У меня на конце хвоста долбанная кисточка, а не жало или там стрелка, как у всех приличных демонов! Да. Теперь у меня появились острые уши, большие клыки и хвост.