Из головы никак не выходил тот странный сон; к чему он? Он был таким реальным, я чувствовала, как их пушистые концы крыльев ласкали кожу, а через секунду уже обжигали ядовитым ядом.
От осознания своего сна, быстро подняла руки к глазам, в страхе увидеть те кровоточащие раны, но их не оказалось: лунный свет падал на руки и пальцы, освещая чистую, без ран и царапин, кожу. Тряхнув головой, я выбралась из спальни и двинулась к закрученной лестнице, сделанной из тёмно-шоколадного дерева. Руками, для поддержки, держалась за тонкие поручни и ступала не торопливыми шагами по тонким ступенькам.
Все было как в тумане; в доме было темно и пусто. По коже пробежались мурашки, я обхватила себя руками и потирала кожу, пока по ладоням не пошло тепло. Пройдя половину дороги по ламинату, я прошла ряды черно-белых фотографий, где были изображены мы с Эндрю и нашим чудом. А кстати, где Эндрю? Только сейчас я заметила, что его нет дома.
Вся как на иголках, я провела рукой по каменной стене и, найдя маленький выключатель, включила свет на кухне; слабый свет по бокам осветил маленькое место, падая на плиту, обеденный, прямоугольный белого цвета, стол. Найдя глазами кофеварку и "поколдовав" над ней, я плюхнулась на стул рядом с обеденным столом и, опираясь на руку, ушла в себя с одной лишь мыслью о своём муже. Не в первый раз его я не застою дома, а особенно по ночам. Он постоянно говорит, что на работе допоздна и все усилия уходят на наше тихое счастье и семью. Я понимаю его, он старается, но моё воображение рисовало другие догадки. Я окончательно запуталась в собственных мыслях.
После больницы он кардинально изменился: стал более закрытым, замкнутым. Постоянно уходит ни свет, ни заря на работу, а приходит поздно ночью, даже чуть ли не под утро с запахом машинного масла и табака. Мне приходится постоянно после него проветривать дом и драить полы. Однажды я завела разговор о его работе, пытаясь найти и зацепиться хоть за одну крупицу правды среди горы лжи, которая так и росла с каждым разом.
Вставая рано утром, я приготовила омлет и заварила ему крепкий кофе, когда он уже спускался вниз, с голым торсом и обернутый в белое полотенце. Он улыбался кривой улыбкой, а шрамы - после войны как он говорит - стали ещё заметнее на его бледной коже.
Я чуть вздрогнула от такого воспоминания. Сбросив не нужные мысли в сторону, я попыталась не думать о плохом. В руках остывало кофе. Мне просто хотелось растворится в тишине, обволакивающая меня с головой. Я вдохнула запах растворимого кофе. Сделав пару глотков, вернулась к прошлому, а точнее двумя днями ранее...
Эндрю не говорил подробностей, как я не старалась его расколоть он постоянно говорил, что сам во всем разберется, а моя задача - это следить за ребёнком и не думать о плохом. В тот день я пыталась держаться, ведь когда человек на взводе и пылает огнём, тогда его лучше не трогать и самому держаться подальше, чтобы не получить ожоги. Я просто тогда кивнула, проглотив ком, и выпила ещё глоток сока.
По телу снова прошлась дрожь, я крепче обхватила себя руками. Откинулась, на спинку, глубоко вздохнув. В тот день он окончательно закрылся от меня и ушёл со словами, что ему нужно на работу. Волнение не покидало меня с того самого дня, когда мы приехали в наш небольшой дом. Он был белого цвета в тонкую полоску с дыма ходом и серой крышей и заднем крыльцом. Там я иногда сижу в плетеном круглом кресле, читая любимого писателя - Джона Грина.
Громкий стук в дверь вернул меня в настоящее, я тут же распахнула глаза и чуть ли не упала со стула, Слава Небесам, успеваю ухватиться за край стола. Передернув плечами, я быстро обошла стол, на пути схватив нож из тумбочки и крепче сжав его, направилась к ночному незнакомцу.
Глава 7 часть 1
Стук не прекращался, а становился все сильнее и громче. Стук не прекращался, вдобавок к нему присоединился мужской сиплый голос, и я почувствовала, будто меня обливают ледяной водой и видят сквозь дверь. Мои руки дрожали и в висках кипела кровь, а в горле встал огромный ком, который я всеми силами хотела сглотнуть, но это едва получалось. Сжав крепче кухонный нож в правой руке, говорила себе одно: "Держаться!" Слова не выходили у меня наружу, как я не старалась выплюнуть их, они не соединялись в одно целое. Будто что-то мешало мне открыть рот.
- Соберись! - Прошептала я себе под нос. Затем делаю два больших шага к грохочущий двери.