- Райли? - послышался издалека женский усталый голос.
Потрескивающий голосок отвлёк меня и я осторожно повернулся всем телом к обладателю этого голоса. Сквозь ранний утренний туман я разглядел женщину средних лет с высоким пучком на голове. Она протягивала ко мне руки и медленно шла в мою сторону, будто опасаясь чего-то.
Холодный ветерок снова пробежался по мне и Комочек в руках задрожал. Я поспешил его укрыть от "укусов" безжалостного ветра. Захудалая пожелтевшая трава шуршала при каждом шаге женщины с пучком на голове, пока она не оказалась в паре шагов от нас с малышом. Руки крепче обхватили его тельце; он спрятал головку в моем изгибе руки и крепче прижался, будто почувствовал опасность.
- Пожалуйста, не забирайте его, - просил я, смотря умоляюще в сторону женщины с миндалевидными большими глазами и тонкими рыжими бровями. Она протянула ко мне свои руки, молча смотря на ребёнка. Я знал, что мне придется с ним расстаться, но я пока не готов это сделать. Этот ребёнок что-то делал со мной. Там, внутри, от чего все внутренности переворачивались, а сердце уходило в пляс.
- Так нужно. Ты сам это знаешь, - говорит она устало, будто сотню раз на дню говорила это мне. Комочек стал извиваться в моих руках, когда тонкие пальцы женщины дотянулись до него.
- Отдай мне ребёнка. Уверяю тебя, с ним все будет хорошо, - уговаривала она, вытягивая у меня его. Он - такой крохотный и безобидный - начинал хныкать, а из уголков глаз текли тонкие струйки слез. В груди защемило, и я сделал два шага вперёд. Руки сжались в кулаки, костяшки пальцев побелели.
- Пожалуйста, - произнесла женщина в руках с ребёнком в ожидании, смотря на меня. Она была ниже меня на две головы. Широкая чёрная футболка закрывала её талию, а спортивные в тон футболке, обтягивающие штаны прикрывали ноги прелестной особы. Я не мог сопротивляться ей и поэтому сдался, отступив назад. Женщина быстро кивнула мне, развернулась и стала отдаляться от меня с каждой минутой все дальше и дальше.
- Постой! - крикнул я уходящей фигуре вслед.
В голове мелькали картинки произошедшего: что будет с мальцом, когда он вырастет? Кем он станет? Сделал ли я все правильно, украв его? Я корил себя за содеянное. Хоть я и холоден и ко всему равнодушен снаружи, то это ещё не значит, что я такой внутри. Внешность бывает обманчива. Фигура остановилась и подняла глаза в ожидании моих следующих действий. Я сделал пару шагов к ней и обречено выдохнул, будто мне ничего и не оставалось кроме этого.
- Только оставь ему имя.
Женщина вернулась к Комочку, который продолжал хныкать, как резаный, извиваясь, затем снова на меня. Ожидание убивало, когда она принимала решение.
- Какое у него имя? - поинтересовалась она и на лице женщины образовалась складка между бровей. Я вспомнил, когда подходил к его колыбели, серебряную табличку, где красивым шрифтом «кириллица» были гравированные буквы, которые переплетались именем Комочка.
- Его имя - Ноа.
Женщина с минуту молчала, давая моему сердцу сжаться, затем снова окинула меня понимающим взглядом и еле заметно кивнула, исчезая за чёрным забором и оставляя меня одного на поле пожелтевшей травы, где уже потихоньку восходило солнце, а птицы постепенно начинали просыпаться в своих гнездах, чирикая за моей спиной.
Глава 8 часть 2
17 лет спустя....
Запоздалый снегопад большим слоем ложится на сухую траву и покрывает крыши одинаковых домов выстроенных в ряд вдоль дороги, сбоку. Они, как один, похожи друг на друга: чёрные крыши треугольной формы, пластиковые прямоугольные окна, с дымоходами, почти у каждого, и отдельный сад, где-то в углу, подальше от посторонних глаз.
Этот мир однообразен: каждый делает то, что ему велят. Они не слышат внутреннего голоса, который, наверное, кричит им с самого их детства, но скорее всего внутренний голос потерял те силы уже давно, потому что люди затопили его своей темной реальностью и чужим грязным мнением. Мы - последнее поколение, которое сможет это остановить.
Снег продолжал ложиться на улице, ветер все сильнее завывал в углах переулка, распространяясь по всей улице и “жаля" моё лицо. Я закрываю глаза, вдыхаю носом воздух, которым насыщает новой порцией мои лёгкие. Так приятно и легко, когда ночью ты один и тебя никто не засыпает бессмысленными вопросами. Ты можешь полностью уйти в покой и мертвую тишину. Я люблю одиночество. В ней ты можешь остаться с самим собой, притом не теряя себя.
Этот город мне нравится тем, что он компактный; здесь не услышишь крики соседей за стенкой, нецензурной лексики жителей, многочисленные четырёх часовые пробки. Здесь каждый живёт в своём мирке, по своим правилам. Никто не вылезает из своих рамок и не наступает на пятки другим. Но надолго ли протянется та идеальность, которая длится веками? А вдруг приедет тот, кто перечеркнет старые правила, традиции, тем самым вписывая свои, новые?