- Не может, а так и есть.
В проеме двери появляется Старушка. Сморщенное лицо пожилой дамы измучено, под глазами мешки, а на загорелой коже вздувались венки и проступали пигментные пятна. Она облокотилась и скрестила руки на груди.
- Что это значит? - просит Сьюз вдогонку, подходя к ней ближе. Она кивает, а я пытаюсь вслушаться в ее следующие слова.
- У Ноа болезнь Синей бабочки или Буллезный эпидермолиз. Такое не часто встретишь. Врачи о ней почти ничего не знают, а поэтому и помочь не чем не могут. Они только разводят руки в стороны, когда видят ребенка с эпидермолизом. Боль неимоверная, с самого детства. Но Ноа храбрый мальчик, - улыбается пожилая дама, - С этим можно жить, дорогой.
- Но откуда вы так много знайте об этом? - интересуюсь я. Она вздыхает и шмыгает носом.
- У моего мужа был диагноз Буллезный эпидермолиз. Но это было давно и про него я почти ничего не знаю. В последний момент мне пришло письмо. В нем говорилось, что тело Эндрю покрылось пузырьками. Он долго задыхался, а потом повесился и ушел в другой мир.
Сьюзи шмыгает носом и приникает к старушке. Я, молча, смотрю на них, надеваю рубашку и закрываю двери шкафа. Значит, документы про пациента Э.Б принадлежали Эндрю. Эндрю Брауна. Тут Старушка хлопает в ладоши и зовет всех на утренний чай. Сьюзи вытягивает для себя минуту. Только двигаюсь вместе с женщиной по ступенькам, рука Сьюзи останавливает меня.
- Постой. - Она поднимает на меня озадаченный взгляд и морщит свой маленький носик. - Не думаешь, что те документы, которые ты подобрал, принадлежат твоему отцу?
Я улыбаюсь и приобнимаю девушку за плечи. Единственное, что я знал и хотел - было рядом. Она долго изучала мое лицо и ничего не понимала.
- Почему ты такой радостный? Разве тебе никогда не хотелось узнать про своего отца? - интересуется она и отстраняется.
- На самом деле то, что мне сейчас важно перед глазами. Пойми, Сьюз, вы - моя семья. И даже если и есть где-то мой настоящий отец, его уже нет на этом свете. Я всегда мечтал выбраться из гнезда. Мечтал увидеть мир. И вот благодаря тебе и Ушастику я это сделал. Мне не хватало этого. Спасибо. - Я благодарно чмокаю ее в щеку. Девушка улыбается, а потом повисает на моей шеи.
- И тебе спасибо, трусишка. Если бы не ты, я бы никогда не нашла выхода из собственного ада. А Ушастик... - Она осеклась и на лице снова появилась довольная улыбка.
- Что? - смеясь, я вглядываюсь в ее ясные глаза. Она пожимает плечами.
- Ушастика на самом деле зовут Олли. Олли Пат. Он мой старший брат, который постоянно издевался надо мной. Он притащил меня в старый паб "Колодец". В тот день, когда мы с тобой впервые познакомились. Олли хотел, чтобы на его игры смотрела толпа. Он любит внимание. Он попросил меня выйти к нему на сцену, но, к счастью, вышла Рыжеволосая певица и Олли оторопел. Он забыл про меня, и я поймала шанс за хвост. Я убежала в туалет и закрылась на всевозможные замки. - Он делал тебе больно? - вскрикиваю я. Девушка слабо усмехается и кивает. Она затягивает рукава выше локтя и показывает старые порезы.
- Вот к чему это привело. Первый надрез случился в туалете дома, когда он хотел прикоснуться ко мне. Второй появился, когда нескончаемо избивал по животу и насмехался надо мной. Эти два, - Девушка показывает порезы на запястьях и медленно проводит по ним тонкими пальцами. - Я сделала, когда он просил меня спеть при всех. Хотя мой брат знал о том, что у меня фобия. Я боюсь публичных выступлений.
С уголков глаз девушки текут слезы, и она закрывает лицо. Я поражен ее рассказами и тем более о брате. Тем более если это был Ушастик. Очнувшись, тяну на себя и сжимаю, как маленького кролика. Она тает в руках и распадается на осколки.
- Все кончено. Тебе больше никто не причинит боль, - говорю я. Она еще раз шмыгает носом и улыбается.
- Спасибо, Ноа. Это были мои самые лучшие зимние каникулы.
Я качаю головой, - не могу, не согласится с ней - махаю на дверь и улыбаюсь. На этот раз я находился там, где моя душа. - Идем, иначе чай остынет.