Святое Крещение, Миропомазание, Евхаристия – как начало совершения пути спасения.
В Таинстве Миропомазания, после водного Крещения, каждый получает печать дара Духа Святого, Который возрождает крестившегося к этой жизни и запечатлевает (хранит) – для Вечности. Искать на стороне крестившемуся в Православии еще какого-либо духа или крещения – это или невежество, или же апостасия.
«Дело Христа относится к человеческой природе, которую Он возглавляет в Своей Ипостаси. Дело же Святого Духа относится к человеческим личностям, обращается к каждой из них в отдельности… Дух Святой, как Дух мира и любви не только воссоединяет между собой различных индивидов, но и в каждой душе становится источником внутреннего мира, цельности и собранности»[269]. Как объясняет свт. Феофан Затворник, в деле спасения человека «надлежит различать два момента: домостроительство спасения, или устроение всего потребного для спасения, – и содевание спасения каждого лица. Первое совершил Господь Иисус Христос по благоволению Отца, но не без Духа Святого; а второе совершает, по благоволению же Отца, Дух Святый, но не без Христа Господа, Сына Божия»[270].
Дух Святой ведет Церковь ко встрече Спасителя во время Его Второго Пришествия: «И Дух и невеста говорят: прииди!» (Откр. 22, 17). Именно сегодня Духом Святым подается предвкушение будущих благ Царства Божия. Само обитание Духа Божия в человеке, преподаваемое ему через благодатные Таинства в Церкви, является залогом его воскресения: «Если же Дух Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса, живет в вас, то Воскресивший Христа из мертвых оживит и ваши смертные тела Духом Своим, живущим в вас» (Рим. 8, 11)[271].
Все, что было в Ветхом Завете, – это были образы. Таинство Евхаристии было образно явлено ветхозаветному народу Божию, как мы видели выше, в Новом Завете установлено Самим Спасителем и касается нашего спасения: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин. 6, 54-56). И сие не есть символы и образы, как учит свт. Софроний Иерусалимский: «…пусть никто не думает, будто святая сия суть образы Тела и Крови Христовой, но да верует, что предлагаемые хлеб и вино прелагаются в Тело и Кровь Христа»[272]. Многие когда слышали эти слова, соблазнились их значением и, как написано, отошли от Христа. «Тогда Иисус сказал двенадцати: не хотите ли и вы отойти? Симон Петр отвечал Ему: Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни: и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живаго» (Ин. 6, 67-69).
Гордость как стремление человека стать выше какого бы то ни было стеснения и ограничения и быть абсолютно свободным деятелем в мире, приводит в результате к теоретическому устранению Бога и постановке на Его место человека, т.е. самообожению. Гордый самообольщенный человек считает излишним в деле спасения какое бы то ни было посредничество, так как у него есть свои средства спасения. Отсюда, восходя от «совершенства к совершенству», достигает сам собой «безгрешности» и «святости». Церковь считает – такой человек налагает на свободную волю оковы, томит дух, порабощает дерзновение, поэтому она ему не нужна, ибо Дух Святой и так с ним. Иерархия, Таинства, посты и уставы, кресты и иконы – все заблуждение; если же и нет, то все это никак не относится к совершению делу спасения.
В Притчах сказано: «Погибели предшествует гордость» (16, 18), и у пророка Авдия (1, 3) то же: «Гордость сердца твоего обольстила тебя». А зная и то, что «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4, 6), становится ясно, что духовная прелесть есть доминирующий фактор в психологических причинах неохаризматизма. В Церкви это называется просто – прелестью.
271
Ю. Максимов. Учение о Святом Духе в ранней Церкви (I-III вв.). Центр библейско-патрологических исследований. М., 2007. С. 18-19.