Наконец, пение и танцы кончились, и матросы разошлись спать по своим койкам, за исключением нескольких очередных дежурных. Перемена была так поразительна, как и внезапно торжественное молчание ночи, которое сменило смех, мелодичные песни и несколько шумное веселье толпы. С гор подул ветер и чуть-чуть зарябил нагретую за день поверхность воды. Луны не было, но сияли мириады звезд и позволяли различать предметы довольно отчетливо, хотя как бы сквозь легкую дымку. Рауль подчинился впечатлению этого мира, он тоже как-то весь затих, тронутый и настроенный на более серьезные мысли. Он присел подле Джиты, дядя которой ушел в свою каюту.
На палубе не раздавалось ничьих шагов. Итуэль ушел на противоположный конец, не теряя из виду своего давнишнего врага — «Прозерпину». Двое дежурных, на большом расстоянии один от другого, чтобы помешать возможности разговора между ними, внимательно следили за морем и всем, что могло на нем произойти. Кроме фрегата и люгера, поблизости находились еще три береговых судна, захваченные было фрегатом и снова им отпущенные. Одно из них стояло на середине расстояния между люгером и фрегатом. Оно сделало под вечер попытку уйти дальше к северу, но принуждено было стать на якорь из-за полного отсутствия ветра. Так как теперь начинал пробуждаться некоторый ветерок, а эта фелука все еще оставалась неподвижной, и на таком близком расстоянии от фрегата, взявшего ее накануне, то Рауль особенно рекомендовал следить за нею. Другая фелука очень медленно двигалась к югу, а третья, повидимому, намеревалась мимо «Блуждающей Искры» войти в реку; это была самая маленькая.
После некоторого молчания, Рауль, окинув взглядом окружавший его простор и подняв глаза к звездам, сказал Джите:
— Знаете ли вы, Джита, что значат звезды для моряка? По ним узнаем мы место, где находимся, ими руководствуемся, выбирая направление; они дают нам возможность чувствовать себя постоянно дома, как бы далеко на самом деле мы ни уехали от него. Моряку-европейцу надо уж очень далеко уехать к югу от экватора, чтобы перестать видеть те звезды, к которым он привык еще на пороге отцовского дома.
— Вот совсем новая для меня идея! — воскликнула Джита, глубоко пораженная поэтичностью его мысли. — Как это вы до сих пор не говорили мне ничего подобного. Это не пустяк, если эти звезды переносят вас домой и вызывают перед вами привычные и дорогие вам образы, когда вы разлучены надолго с теми, кого любите!
— Никогда не случалось вам слышать, что влюбленные условливались в известный час смотреть на одну и ту же звезду, чтобы мысленно встретиться, несмотря на дальность разделяющих их морей и земель?
— На этот вопрос вы сами ответьте, Рауль, потому что я ни от кого, кроме вас, никогда ничего не слыхала ни о любви, ни о влюбленных.
— Ну, так я вам это говорю и надеюсь, что мы не расстанемся, не выбрав нашего часа и нашей звезды, — если нам когда-либо суждено расстаться. Если я вам до сих пор не говорил об этом, Джита, то потому, что вы у меня всегда в мыслях. Мне нет надобности ни в какой звезде, чтобы постоянно помнить гору Арджентаро и Башни.
Джита с удовольствием слушала его речи; чувство ее шло навстречу нежным словам Рауля; никакая музыка не могла заменить для ее слуха его уверений в любви и преданности. Но ее лицо, хотя и зарумянившееся, оставалось задумчиво, почти печально, а когда она тихо заговорила, то глубокие ноты ее голоса выдавали всю силу сдержанного, страстного чувства.
— Рауль, дайте мне мою гитару, я попробую спеть вам один из гимнов.
Перебирая струны умелой рукой, Джита запела. Неаполитанка по происхождению, от природы одаренная чарующим, нежным голосом, очень музыкальная, и, кроме того, с некоторым музыкальным образованием Джита пела превосходно; сейчас она пела так, как никогда не певала раньше.
Итуэль Больт подошел, чтобы послушать ее ближе; оба сторожевых матроса забыли на время о своих обязанностях и прислушивались.
— Это вы, Итуэль? — спросил Рауль. — Вы разве поклонник пения?
— Синьора обладает редким голосом, капитан. Но теперь нам надо заняться другим. Если вы потрудитесь пройти со мной на мой наблюдательный пост, то, может быть, поможете мне разобраться кое в чем. Видите ли эту маленькую фелуку? Она определенно приближается к нам, но совершенно сверхъестественным образом — при настоящем, довольно чувствительном ветре, на всех парусах, и не производя ни малейшей зыби на воде.