Прошла большая часть дня. Полное затишье не позволяло судам двинуться в путь. Капитан Куф настолько был уверен в том, что преследуемый люгер непременно находится неподалеку, что даже сделал уже некоторые приготовления к новой атаке, рассчитывая на этот раз на больший успех в виду соединенных сил трех судов. Но воротилась и последняя лодка, посланная на разведки к острову Искии, и с тем же результатом — нигде никаких признаков «Блуждающей Искры».
Куф разговаривал с другими двумя капитанами в то время, когда ему принесли это известие.
— Меня уверяли, — сказал он, — что этот Рауль Ивар имел смелость входить во многие из наших портов под английским флагом и оставаться в них, сколько ему заблагорассудится, не возбуждая подозрения. Не пробрался ли он и теперь в глубь залива? Около городского мола такое множество разнообразных судов, что при некоторых незначительных изменениях во внешнем виде такое небольшое судно, как люгер «Блуждающая Искра», могло не обратить на себя ничьего внимания. Что вы об этом думаете, Лейон?
— Действительно, капитан Куф, таков закон природы: мелкие предметы теряются перед лицом крупных, и то, что вы говорите, вероятно. Нет лучшего средства укрыться, как затеряться в массе.
— Может быть, это и верно, Лейон, — проговорил сэр Фредерик, — но мне что-то не верится, чтобы французское судно, большое ли, маленькое ли, осмелилось бросить якорь перед самым носом Нельсона.
— Это было бы в роде того, как если бы ягненок улегся перед волком, — сказал Куф. — Винчестер, не наша ли это едет лодка?
— Как же, капитан, это возвращаются с ответом от Нельсона. Рулевой!
— Рулевой! — сурово крикнул Куф. — Вы невнимательны к вашим обязанностям! Наша лодка почти подъехала к нам, а вам дела нет!
Рулевой ничего не возразил, приученный к строгой дисциплине и безмолвному послушанию. Офицер, отвозивший Нельсону постановление военного совета, поднялся на палубу «Прозерпины» и вручил капитану Куфу ответ адмирала.
— Посмотрим! — сказал Куф, вскрывая пакет у себя в каюте, куда он удалился с обоими командирами. «Одобряю. Приговор должен быть приведен в исполнение на палубе фрегата „Прозерпина“ завтра днем между восходом и закатом солнца».
Затем следовала хорошо всем знакомая подпись Нельсона. Это было то, чего и ожидал Куф, даже, чего он желал; о, он предпочел бы больший простор в выборе времени для исполнения приговора… Объявлением подписанного адмиралом смертного приговора он надеялся добыть от Рауля сведения о местонахождении люгера, а затем, опираясь на его признание, хотел испросить для него помилование и задержать у себя в качестве военнопленного. Куф не был высокого мнения о корсарах и предполагал, что человек, для своих личных выгод вступивший в борьбу, не остановится перед возможностью спасти свою жизнь ценою выдачи тайны; морскому кадровому офицеру, состоявшему на службе у французской республики, он не решился бы сделать подобное предложение.
Сэр Фредерик и Лейон были того же мнения, а потому возможность взятия «Блуждающей Искры» все они считали делом решенным.
— Однако, очень печально, — заметил сэр Фредерик своим ленивым тоном, — когда нет другого выбора, как предать своих друзей или быть повешенным.
— Так, так, Дэшвуд, — отвечал Куф, — никто, вероятно, и не находил его положение приятным. Чего бы я не дал, чтобы поскорее покончить с этим ненавистным люгером! Ну, да теперь недолго ждать.
В эту минуту в каюту буквально ворвался Гриффин, не предупредив даже о своем приходе обычным стуком в дверь.
— Что случилось, Гриффин? — холодно спросил его Куф.
— Простите, капитан, — начал Гриффин, тяжело дыша, так как он торопился сообщить новость, — часовой, оставленный на высотах Кампанеллы, сейчас дал знать, что он видит люгер на юго-востоке, приблизительно в окрестностях горы Пиане, и что это нам как нельзя более кстати теперь: ветер уже поднимается.
— Превосходная новость! — воскликнул Куф, потирая руки от удовольствия. — Распорядитесь, Гриффин! Скажите Винчестеру, чтобы снимались с якоря, и другим бы судам об этом передали. Ну, господа, игра начинается, и остается только хорошо ее разыграть. Теперь распределим наши обязанности. Так как «Прозерпина» лучшее из трех судов (при этом сэр Фредерик иронически улыбнулся, а Лейон поднял брови, как будто услышал нечто совершенно новое для себя), то она пойдет вперед, а вы, сэр Фредерик, только после солнечного заката последуете за мной; вы же, Лейон, переждете, когда наступит ночь. Таким образом мы преградим все пути отступления и, наверное, удачно выполним свое дело; окруженный со всех сторон нашими судами и лодками, загнанный в залив, люгер будет принужден сдаться.