— Мы с Джен решили ждать более благоприятного времени и не торопиться со свадьбой.
— А справедливо ли, Клинч, держать таким образом молодую девушку на буксире без ее ведома, куда ее ведут, в таком возрасте, когда она могла бы, может быть, найти хорошую гавань и бросить якорь на всю жизнь?
Глаза Клинча поднялись к лицу его капитана и подернулись слезой. Он не дотрогивался до своего стакана с тех пор, как разговор принял это направление, а на лице, обыкновенно бесстрастном, отразилось сдерживаемое глубокое волнение.
— Это не моя вина, капитан, — отвечал он, понижая голос, — вот уже шесть лет, как я прошу ее забыть обо мне, но она и слышать не хочет. Ей представлялись случаи выйти замуж, и я уговаривал ее, но она отвечала мне на это, что считает святотатством даже думать об этом и что выйдет не иначе как за моряка, или останется незамужней.
— Вероятно, вы ей внушали какие-нибудь романические идеи относительно нашей службы, и поэтому вам и трудно было убедить ее в том, что вы ее уговариваете ради ее же блага.
— Джен Вестон и романические идеи! О, нет, капитан, нет! В ее характере нет и тени чего-нибудь романического, так же, как не найти его на белой бумаге под заглавными словами «молитвенник». Она вся — сердце. И это сердце она целиком отдала мне, и мне никогда с нею не расквитаться! Для меня необъяснимая загадка, как мог я так твердо укрепиться там.
Клинч еще хорошо сохранился, и его можно было назвать даже красивым человеком, хотя ветер, солнце, усталость и пристрастие к вину наложили свою печать на его лицо, от природы открытое и привлекательное. В настоящую минуту на этом лице преобладало выражение почти отчаяния от сознания его неудавшейся жизни. Куф был искренно тронут его страданиями, и опять ярко вспомнилось ему время их общего мичманства, когда для дальнейшей карьеры за Куфом было одно только преимущество более высокого происхождения. Клинч был превосходный моряк, смелый, как лев, и пользовался значительной долей общего уважения, устоявшего даже перед его несчастным недостатком. Куф протянул руку своему старому товарищу и сердечно пожал ее, говоря ему ласковые, дружеские слова, полные доверия, от чего Клинч уже давно отвык.
— Мой честный друг, — говорил он ему, — еще не все пропало, в вас еще не все умерло, надо забрать себя в руки, напрячь все свои силы — и, кто знает, может быть, через каких-нибудь несколько месяцев представится случай, который даст вам возможность жениться на вашей бедной Джен и порадовать сердце вашей старой матери.
Бывают минуты в жизни человека, когда ласковое участие производит внезапный поворот в их судьбе. Так было и теперь с Клинчем. Нежные письма его невесты, никогда не позволявшей себе ни малейшего упрека, каждый раз повергали его в глубокое отчаяние, но не изменили его привычек. А дружеское, гуманное обращение к нему его капитана, человека значительно высшего перед ним по своему рангу, совершенно потрясло его. Он плакал и сжимал почти судорожно руку капитана.
— Что мне делать, капитан?!. - воскликнул он. — Я всегда добросовестно исполняю свои обязанности, но, когда я не бываю занят, на меня нападает такая невыносимая тоска, что единственным исходом служит вино.
— Я бы вам посоветовал совершенно отказаться от него, Клинч; отказаться даже от вашей ежедневной порции. Знаете, раз уже человек имеет подобного рода влечение, ему трудно ограничиться известной мерой, а стоит перейти границу, и он утрачивает самообладание и теряет рассудок. Нам теперь предстоит очень большое дело, и я могу возложить на вас важное поручение, которое сразу выдвинет вас. Ночь, проведенная вами под крышей той старой женщины, может принести вам большое счастье. Только не загораживайте себе пути к этому счастью.
— Я употреблю все старания, чтобы последовать вашему совету, — дрожащим голосом сказал Клинч.
— Думайте о вашей матери, думайте о вашей бедной Джен! Когда подобная женщина вверяет все свое счастье человеку, то надо быть негодяем, чтобы не оправдать ее ожиданий.
Клинч застонал. Капитан затронул самое больное место с целью излечить его. Вытерев пот, выступивший у него на лбу. Клинч овладел собой до некоторой степени и казался более спокойным.
— Если бы дружеская рука указала мне, капитан Куф, где я могу найти те блага, которых лишился, моя благодарность не имела бы границ!
— Так вот, я и хочу вам сказать: Нельсон придает большое значение поимке этого люгера, и офицер, причастный к успеху этого предприятия, может смело рассчитывать на его внимание. А я вам доставлю все от меня зависящие средства выдвинуться. Ступайте, оденьте ваш лучший мундир, чтобы в вас видели джентльмена, каким, я знаю, вы можете быть, и приготовьтесь к немедленному отплытию на лодке. Я вам дам поручение, которое послужит началом вашему счастью, если вы останетесь верны вашей матери, Джен и себе самому.