Мысль о своде пещеры, куда врывалась водная лавина, сводила судорогой мышцы, заставляла дрожать колени и делала неверными самые простые движения.
Стэнли получил кое-какие уроки альпинизма именно от Фреда, но знаний этих было недостаточно, чтобы вот здесь оказаться одному, без проблем двигаясь с тяжёлой ношей за плечами по выступам скалы и её трещинам.
Солнце, гостившее в каньоне не более одного часа в сутки, ушло за горный выступ, и стало сумрачно. Входа в пещеру теперь было не видно, отчего Стэнли стало ещё неуютнее. Площадка, которую он всё ещё не решался покинуть, казалась ему сейчас ещё уже. Он раскрыл рюкзак,вынул палатку, нащупал фонарик и включил его. От света фонарика ему стало чуть веселее. Стэнли попытался укрепить палатку на узком выступе горы, но получалось только закутаться в брезент, чтобы не замёрзнуть ночью. Для страховки он забил штырь в скалу привязал к нему бечёвку одним концом, другим опоясал себя, как можно надёжнее. Так ему было легче ждать приближающуюся ночь.
Всё же он решился раскинуть палатку поближе к обрыву, где площадка была ровнее. без наклона в сторону реки. Бечёвка мешала ему устроиться с большим удобством, врезаясь в тело при каждом неосторожном натягивании её. Ему было не до сна, да и аппетит покинул его на неопределённое время. В темноте началось кошмарное повторение полёта самолёта. Перед глазами он снова увидел глаза лётчика.
Только теперь лицо лётчика поражало дьявольской улыбкой, рот был оскален и приближался к Стэнли, стремясь то ли что-то сказать, то ли просто укусить. Сначала он был твёрдо уверен, что самолёт разбился. Он же слышал взрыв, совсем близко прозвучавший!
Стэнли тогда, днём, осмотрелся вокруг и не увидел никаких следов катастрофы. Теперь, в ночном мраке находясь в плену воспоминаний о самолёте, он не мог сомкнуть глаз, лихорадочно обдумывая одну и ту же мысль. Это исчезновение самолёта, по всем правилам траектории полёта не способного избежать столкновения со скалой, приводило Стэнли в замешательство.
Вдруг молниеносная догадка мелькнула в его мозгу - "Он слышал не взрыв! Ну, конечно!" Стэнли протянул руку в сторону ружья, рядом нащупал патронташ и стал считать пустые карманы. Он точно помнил, сколько раз стрелял Фред. В степи, которую они долго пересекали, Фред подстрелил с двух выстрелов какое-то животное.
Несчастное животное, походившее на козу или барана, было ранено, и продолжало ковылять в заросли колючего кустарника.
Фред добил животное вторым выстрелом. Стэнли, мало разбираясь даже в породах кошек и собак, до слёз жалел эту живность, которая оказалась настолько жилистой, что Фред очистил от сухих веток солидный участок степи, поджаривая её бока.
Ещё раз Фред выстрелил в небо и, неожиданно для Стэнли, чуть не в котелок упала птица. Фред так ловко готовил еду, что у Стэнли скоро исчезли последние признаки сентиментальности. Мясо животного и птицы было таким вкусным, а аппетит был таким ненасытным, что Стэнли уже и сам внимательно осматривал горизонт, у кромки которого мог спрятаться "завтрак" или "ужин".
Стрелял Фред отлично, без промаха. И то, что четвёртый кармашек патронташа оказался пустым, привело Стэнли в волнение. Фред стрелял в самолёт! И поплатился за это жизнью. Стэнли стало не по себе. Сон совершенно покинул его. Река бурлила, будто угрожала, ему чудились голоса, какие-то звуки, мерещилось, что скала сейчас обрушится, и он вместе с палаткой поплывёт по течению в этот ужасный зев пещеры!
Звуки бурлящего потока загадочно приближались. Сильным порывом ветра его качнуло, верёвка, которой Стэнли привязал себя к выступу скалы, натянулась. Он в ужасе вскочил на четвереньки, выполз из палатки, держась за спасительную бечёвку одной рукой.
Палатка хлопала на ветру очередями, едва удерживаемая штырями, забитыми в скальную породу. Было темно, как в преисподней. Стэнли не видел ничего, но ощущение опасной близости водной стихии не покидало его. Он просидел на корточках у отвесной скалы до первых признаков зари. Он слушал дикое завывание ветра, которое скоро заглушило хлопанье палатки.
На рассвете он уже сидел на пустой площадке выступа. Ни палатки, ни рюкзака, ни ружья! И не было видно входа в пещеру из-за неожиданной близости реки! Уровень реки поднялся совсем близко к выступу, на котором стоял Стэнли. Вздыбившаяся река медленно текла в сторону мощной воронки!
Река, неожиданно поднявшаяся почти до ног Стенли и скрывшая зев пещеры, неожиданно для Стэнли уменьшила его страх. Он медленно двинулся вперёд. Его поддерживала только одна мысль - если он прошёл эти сто метров с Фредом, то и один должен пройти туда, вперёд, где была спасительная твёрдая земля, по которой он мог бы шагать без боязни.
Несколько раз он пытался заставить себя оторвать ногу от карниза, поднять её и поставить на едва заметный выступ, передвинуть тяжесть тела с одной ноги на другую, чтобы преодолеть несколько сантиметров. Каждый шаг, каким бы он ни был мизерным, Стэнли делал усилием воли.
Полдень застал его перед последним броском.
глава вторая
Хозяина таверны уже ничто не удивляло. Здесь, в Долине Безмолвия, у подножия Серых гор, он к своим шестидесяти годам насмотрелся на многое. Его круглое лицо с чёрными глазами и полукруглыми бровями было знакомо почти всем джентльменам удачи.
Золото в этих местах находили не часто, гораздо чаще из-за него дрались. Кладбище располагалось почти рядом, так что путешествие в последний путь неудачников и "счастливцев" было недолгим. На довольно просторной площади возле грубо сколоченного сарая, именовапвшегося церковью, навечно селились друзья и враги. старые и молодые.
Детский возраст сюда попадал исключительно по причине болезни. Таким образом, в этом посёлке, существующем за счёт изыскательских успехов золотодобытчиков, средний возраст приезжавших людей с годами всё молодел.
Мистер Фростен для последних проводов на вечный покой и для редких увеселительных вечеров, когда таверну посещал особенно удачливый "бизнесмен", содержал маленький оркестр. Насчитывалось в нём всего два человека - Джек и Томми. Музыкальные инструменты остались после тех, кого нечаянно подстрелили во время разборки двух противоборствующих групп.
Музыканты, погибшие так некстати, были профессионалами и часто требовали платы сверх всяких понятий.
Джек и Томми были любителями, требований не предъявляли, и это всех постоянных посетителей трактира устраивало. Играли они, конечно, часто не слишком талантливо, путали мелодии всем знакомых песенок. Но захочет ли в этой глуши кто-нибудь сидеть в трактире с полным желудком виски и жаркого, материться по поводу неудач при копании пустой породы и ещё следить за правильностью исполнения музыкантами песенных мотивов?
В общем, всех устраивали в этом заведении вино, еда и добрейший нрав хозяина - Фростена.
В тот день, о котором пойдёт повествование, было тихо. Фростен сидел за столиком и смотрел на холмы, за которыми вершины гор рассекали небо покрывалом сверкающего снега. Где-то там было начало всех человеческих трагедий, которые завершались здесь, на кладбище посёлка. Туда уходили вдвоём, втроём с улыбкой, несли ружья, ножи для защиты своих жизней от диких животных.
Возвращались, держа ружья наизготовку, поодиночке, готовые стрелять даже в шорох от дуновения ветра. Золото! оно меняло человека, стоило только подержать его в ладонях! Полновесный мешочек с жёлтым песком в сумке одного вызывал дикую зависть в душе другого. И неважно, были эти двое - друзья или случайные попутчики, результат часто был плачевным.
О, Фростен имел этого добра больше, чем кто-нибудь из этих счастливчиков! Каждый год он твердил себе - хватит, пора и понюхать плоды цивилизации в каком-нибудь южном городе на берегу океана. Но золото текло в виде непрерывного ручейка в руки за завтраки, обеды и ужины. У старателей часто не было ни цента, а найденный золотой песок так легко просачивался сквозь их пальцы, стоило выпить стаканчик-другой виски!