-Джек, это нотариус! - повысила голос Руала, выбегая из кухни. - С этого дня ты действительно работник, которого я желаю нанять для дальнейшего процветания моей таверны!
Джек неохотно убрал руку с плеча мужчины, забыв закрыть рот.
Нотариус поспешно выбежал из таверны, вскочил на свою лошадь, скорее всего радуясь своей свободе. Пыль от копыт его коня улеглась быстрее, чем успокоилась Руала. Джек продолжал стоять с открытым ртом. Он совершенно растерялся. Одно дело для него было предполагать, что есть какое-то завещание, неизвестно с каким текстом, и совсем другое - вот оно, конкретное действие! Руала - единственная хозяйка таверны, которая не только не пытается его полюбить, но, оказывается, согласна нанять его, как слугу!
От такого унижения лицо Джека налилось кровью, взгляд стал свирепым. Кулаки его невольно сжались. Руала почувствовала, как забилось нервно её сердце в груди. От испуга она почти визгливым фальцетом крикнула:
-Томми! Томми!
Лицо Джека мгновенно приобрело выражение покорности.
-Не надо кричать, мисс! Сейчас позову вашего любимца, - разжав кулаки, пробормотал он и пошёл в сарай. Томми появился в дверях. После происшествия в горах он не помнил о своих отношениях с Руалой и никак не мог вернуться в положение влюблённого.
-Томми! С этого дня ты будешь занимать комнату Фростена!
-Но, Руала, я чувствую себя в сарае совсем неплохо! К тому же сарай не так уж и похож на сарай. Там есть всё, что нужно для моих нужд.
-Я, по завещанию сэра Фростена - хозяйка таверны и хочу, чтобы было так, как я сказала! - капризно притопнув ногой, воскликнуда Руала. - С сегодняшнего дня ты будешь охранять меня от... Руала замялась, увидев в дверях таверны Джека, - будешь моим телохранителем.
Последние слова Руала произнесла тихо и просительно.
-Хорошо, Руала, пусть будет так. А где же будет жить Джек?
-Джеку будет жить просторнее там, где он живёт! - жёстко заключила новоиспечённая хозяйка таверны.
Жизнь в Долине Безмолвия продолжилась после перестановки должностей совсем в другом направлении. Прибыль от бизнеса в таверне была совсем не на том уровне, что при живом Фростене. Томми стал играть на гитаре, неожиданно для себя, настолько чисто, что мелодии стали привлекать в таверну гораздо больше посетителей.
Джек, постоянно мрачный, сидел на стуле у входа и заходил в таверну только для того, чтобы проглотить завтрак, обед или ужин. Руки его совершенно перестали терзать гитару. За ту плату, которая теперь ему предназначалась, он не желал и пальцем ударить по струнам. Его день за днём мучил вопрос: где золото Фростена?
Руале было просто невдомёк, на каком богатстве она восседала! В таверне была комната, в которую никто не мог войти. Да ни Руала, ни Томми и Джек ни разу и не видели, чтобы Фростен открывал дверь в эту комнату. Закрыта дверь и закрыта!
И чёрт с ней!
Так думал Джек до смерти Джима Бритнера. Но сейчас комната была просто прикрыта дверью. На легко открывавшуюся западню положены в ряд прочные доски. Расположить в ней что-нибудь было просто невозможно. Она была слишком узка, не более полутора метров шириной. Для чего Фростен отделил от своей комнаты эту часть, трудно было Джеку понять, почему он и мучил себя постоянно этим вопросом.
О, если бы не это таинственное золото, он ни на час не остался бы в таверне. Только с этим неуловимым запасом жёлтых, тяжёлых песчинок он готов был покинуть этот далёкий от цивилизации уголок Соединённых Штатов Королевства!
глава двадцать третья
Конечно, следовало бы Чарльзу Бредстоуну дать о себе знать, позвать на помощь и выбраться из этого подвала, в котором так странно протекает река. Но то, что он увидел, когда чуть не вывернул шею на сто восемьдесят градусов даже при свете керосиновой лампы, которую услужливо держал над люком полицейский Ронни, Бредстоун потерял над собою власть! Это была дверь, ведущая к тайне! О, уж он-то знал цену таким тайнам! За этой дверью могла притаиться такая сенсация, о которой мечтают сотрудники всех редакций мира!
Бредстоун стал осторожно раскачиваться, пока слегка не задел ногой дверь. Потом он качнулся сильнее и толкнул дверь увереннее. И в тот момент, когда полицейский почему-то убрал лампу и оставил Бредстоуна болтаться в полной темноте, при столкновении его ног с дверью, верёвка разорвалась. Падение в темноте было для репортёра настолько сильным потрясением, что он завопил так,как если бы его резали, как поросёнка.
Дверь оказалась от времени и подвальной сырости трухлявой, отчего Бредстоун с размаху влетел вместе с дверью на жёсткую плоскость, оказавшуюся деревянным настилом.
Его уже не интересовало, что мог подумать полицейский Ронни. В подвале было сумрачно, сквозь щели в полу первого этажа пробивался скудный свет, и Бредстоун мог вполне уверенно передвигаться. Сначала он очень тщательно поставил дверь на место, после чего, не спеша, стал исследовать таинственный подвал. У стены Бредстоун заметил узкую дверцу, сквозь которую едва ли кто мог пролезть.
Дверца в былое время была, наверно, достаточно прочной, но к этому дню она была уже поражена гнилостными бактериями. После нескольких упорных попыток открыть её Бредстоун добился своей цели. На полках лежали какие-то мешочки, много мешочков!
Самой главной особенностью их был вес! О, Бредстоун не сомневался, что было в мешочках!
Конечно, песок, но только не речной! Он просто положил один из них, что был поменьше, в карман и стал озираться в поисках возможного выхода отсюда. Его уже не интересовало, как три часа спустя за дверью будут возиться полицейские, чтобы поднять что-то из реки, нецензурно выражаясь.
Бредстоун осторожно пробирался по подземному коридору из подвала в полнейшей темноте, ощупью прокладывая ногами себе путь. Скоро он упёрся руками в окончание коридора. Высота потолка была низкой. Ничего не оставалось, как, выпрямившись, упереться головой в доски потолка. Свет пробившийся сквозь люк над его головой, оживил Бредстоуна. Он облегчённо вздохнул и вылез на поверхность, почти под ноги коня. Из конюшни он прокрался к выходу из сарая и выглянул наружу.
Увидев печального полицейского Ронни на крыльце таверны, он тихо засмеялся и хотел уже подойти к полицейскому, чтобы успокоить стража порядка. Но тайна, которой он стал обладать, остановила его благородный порыв.
"Пусть же думают, что я утонул! Пока, конечно!" - решил Бредстоун. Подождав, когда полицейский ушёл в таверну, Бредстоун выскользнул из сарая и завернул за угол.
План его был весьма прост. Дверь в подвал можно заметить, если остановиться при спуске и привыкнуть к слабому освещению. Занятые поисками Джима Бритнера полицейские едва ли станут изучать стены над рекой. Будут искать и его, Чарльза Бредстоуна! Скорее подумают, что его унесло течением реки. А куда, это уж ему надо придумать более правдоподобно. Поэтому-то он и пошёл искать продолжение странной реки.
Мало кому могло придти в голову то, что Бредстоун замыслил. В его памяти запечатлелся образ красавицы Руалы. Конечно, он мог предложить ей руку и сердце, имея вполне обеспеченное положение обозревателя международных отношений в газете города Ремкуля. Но этот Томми! Он имеет такие кулаки, что ни один, самый высокооплачиваемый репортёр мира не решится оспаривать его права на любовь этой скромной кухарки!
Бредстоун брёл уже второй час по мало знакомой местности, совершенно обессилев. Падение на дверь и деревянный настил только сейчас стало сказываться из-за полученных синяков и ушибов. Он всё сильнее хромал, глаза временами затуманивало, хотелось пить и что-нибудь пожевать. Незаметно для себя Бредстоун налегал сильнее на правую ногу, отчего, к счастью для него, он совсем недалеко ушёл от таверны. Он совсем не учёл, что в этих местах нельзя бродить без ружья.
Когда за ним увязался бродячий пёс, больше похожий на шакала или койота, Бредстоун испугался не на шутку. В таких обстоятельствах у него сразу исчезло желание добиться любви Руалы. Заметив недалеко изогутый ствол дерева, он ринулся к нему и добрался до дерева на пять-шесть секунд раньше опасного хищника. Этих секунд ему хватило, чтобы оказаться на недосягаемой для волка высоте.