Она действительно так считала. Рун был неплохим оборотнем. Хорош он был и в роли лидера, просто никто не мог сравниться с Арчи... Но теперь Рун по праву займет место вожака.
- Прощай, – прошептал в ответ волк.
Он понял, что Маришка прощается с ним навсегда. Он уже догадывался об истинной причине ее ухода: он видел, что произошло с ней, когда она хоронила погибших. Это объясняло странности ее поведения. Теперь было ясно, для кого она готовила отвары... Но он не должен был вмешиваться. Она отказалась от его помощи, поэтому он позволит ей уйти. Таков был волчий закон. А жаль... Только эта волчица вызывала в нем восхищение. Рун вздохнул и скрылся в лесу. Теперь он не планировал сюда возвращаться раньше, чем закончится трансформация.
Маришка зашла в пещеру и, укрывшись, чтобы ее не было видно, стала наблюдать. Она видела, как Рун задумчиво проводил ее взглядом и, недолго постояв, ушел в лес. Как будто камень с души упал! Она справилась! Она смогла убедить оборотня, что все нормально. Теперь ее Ангел в безопасности. Стоп! С каких это пор он стал ее Ангелом?
Так она скоро привяжется к этому крылатому симпатяжке и что тогда? Нет, нужно держать дистанцию.
Убедившись, что Рун не вернется, она поспешила к Ангелу. Она нашла его, как всегда лежащим без движения. Только теперь она с удивлением отметила, как он изменился: черты лица сгладились, кожа порозовела, а от тела, казалось, исходит слабое свечение. Маришка завороженно подошла к нему и прислушалась к ровному дыханию.
- Молодец! Можешь же, если захочешь. Думаю, если бы у меня был еще один день, мы успели бы познакомиться, но, к сожалению, ситуация немного поменялась, и я должна буду тебя покинуть уже сегодня и как можно раньше. Так что быстренько поправляйся и улетай отсюда, понял? Я оставлю тебе все необходимое: целебный отвар, воду, немного еды. Когда очнешься, все это очень тебе пригодится.
Говоря это, она осторожно разматывала бинты. Каково же было ее удивление, когда она обнаружила, что его рана практически зажила.
- Ну, и у кого здесь руки золотые? Правильно, у Маришки! О, прости, я ведь даже не представилась. Маришка – это мое имя. А как тебя зовут? Ладно, забудь. Твое имя навсегда останется тайной для меня.
Обработав ранку, она сделала последнюю перевязку и присела возле Ангела.
- Ну, вот и все! Я сделала, что могла. Надеюсь, ты выживешь. Передавай привет небесам и будь счастлив! Мне пора. Прощай.
Она провела рукой по золотистым волосам и, сама не понимая, зачем это делает, поцеловала Ангела в лоб. Смутившись своего поступка, она развернулась и быстро выбежала из пещеры.
Сердце бешено колотилось. Она понимала, что должна торопиться, ведь ей нужно уйти как можно дальше отсюда. Но как же ей хотелось остаться и увидеть, как он открывает глаза! Она представила себе изумление на его прекрасном лице, когда он придет в себя и обнаружит, что все еще жив и находится в волчьем логове, и улыбка появилась на ее губах.
Ради этого стоило рисковать. И она не будет жалеть ни о чем. Только о том, что ей не суждено увидеть эту весну собственными глазами...
Глава 18. Полнолуние
Маришка бежала так быстро, как позволяли волчьи лапы. Она была уже довольно далеко от пещеры, в которой остался Ангел, но даже не собиралась останавливаться. Голова горела безумными мыслями. В преддверье полнолуния сложно было сопротивляться своим эмоциям, а они били через край. Последние дни казались чем-то нереальным.
Что теперь ждет ее? Люцифер не простит ее за то, что она спасла его врага. Неужели ей снова предстоит оказаться в его владениях? Маришка содрогнулась от этой мысли и ускорила бег.
Вечерело, и самым правильным решением было остановиться и немного передохнуть перед грядущими изменениями. Трансформация всегда была мучительно болезненной, а учитывая ее непростое состояние – вообще обещала превратиться в пытку.
Маришка стиснула зубы, останавливаясь. Она должна быть сильной и принять все с достоинством. Ей не хотелось ползать по земле, вымаливая смерть как избавление. Если уж ей суждено покинуть этот мир, то она хотела бы уйти тихо и достойно.
Волчица взглянула на небо: первые звезды уже появились на небосклоне. Как же она любила любоваться на звездные города! Бывало, они с Арчи ночи напролет проводили, любуясь таинственной красотой небесных светлячков. Она любила представлять бесконечность. Тогда она ощущала себя маленькой песчинкой, и от этого становилось легче.
Маришка осмотрелась. Она по-прежнему находилась в лесу, но этот лес казался ей чужим и зловещим. Ничего не поделать, придется полюбить его, ведь, возможно, именно здесь обретет покой ее исстрадавшееся тело.
Волчица села на камень и приняла человеческий облик. Ей хотелось попрощаться. Она сбросила одежду, прикрываясь длинными рыжими волосами, и забралась на скалистый уступ: каменные гряды были повсюду, делая густые ряды деревьев реже. Теперь она прекрасно видела небо с его облаками. Отблеск заката делал облака похожими на огромный сказочный город. Город, утопающий в свежести и невесомости...
Ноющая боль в животе усилилась, заставляя Маришку закусить губу, чтобы сдержать стон. Она положила ладони на живот, прислушиваясь к своим ощущениям. Вот было бы здорово почувствовать, как шевелится ее крошка, но было еще слишком рано: ее малышка еще ничем не выдавала себя. Маришка вздохнула и погладила живот.
- Прости, родная, я не смогу тебя уберечь...
Ей было очень горько. Безумная надежда не покидала ее: возможно, произойдет чудо и кто-то поможет им. Так бывало всякий раз, когда внутри нее зарождалась жизнь. Только опыт подсказывал, что ничего не произойдет. Никто не придет. Она одна. И так будет всегда.
Маришка спустилась с камня и растянулась на траве, закрывая глаза. Теперь в ее душе поселилась тревожная пустота. Волчица раскинула руки и постаралась расслабиться. Вся ее волчья жизнь проходила у нее перед глазами. Каждое полнолуние, каждая охота, каждый день, проведенный рядом с Арчи...
Как ни странно, эти воспоминания сейчас совсем не тревожили Маришку. Было немного печально от того, что все это остается в прошлом и больше никогда не повторится. Настоящее пугало предсказуемостью: она точно знала, через что ей предстоит пройти. А будущее... Будущего у нее не было.
Мысли текли непрерывным потоком. Постепенно она дошла до воспоминаний о своем Ангеле. Вот если бы он очнулся раньше. Если бы только у нее было немного больше времени... Но что тогда? Она молила бы о спасении взамен своей заботы? Это ерунда! Она никогда не попросила бы никого о помощи, а тем более своего потенциального врага.
Маришка привыкла во всем полагаться только на собственные силы без оглядки на других. Слишком много она видела предательства, слишком хорошо знала, какими черными бывают души. Лучше уж ни от кого не зависеть. Так и было, пока в ее жизни не появился Арчи. Он показал, что может быть по-другому: можно помогать друг другу, превратившись в сплоченную стаю, можно держать свое слово, несмотря на условности...
Только теперь все это стало лишь горьким воспоминанием. В конце пути она осталась одна. И если задуматься, то так происходит с каждым: сколько бы вокруг ни было друзей и врагов, а в последнюю минуту ты остаешься один наедине со своими ошибками. Никто не отправится вслед за тобой в забвение, чтобы защитить. Каждый должен будет сам ответить за свои деяния. Поэтому волчица не сожалела ни о чем. Она была почти готова.
Пока она рылась в своих воспоминаниях, прошло много времени. Прозрачная луна проявилась на стремительно темнеющем небосводе. Она потихоньку вбирала в себя солнечный свет, наливаясь серебром. Как только она стала яркой настолько, что можно было отчетливо рассмотреть каждое темное пятнышко на ее поверхности, Маришка почувствовала – началось.
Сердце забилось быстрее, адреналин разлился по венам, заставляя волчицу дрожать, ожидая неизбежного. Сильная боль пронзила все ее тело. Она чувствовала, как загорелась на ней кожа, как воздух застрял в легких, лишая возможности дышать. Ее плоть рвалась изнутри, принимая ненавистные очертания. От боли мысли превратились в жуткую кашу. Разум не выдерживал такого напряжения, постепенно убирая человеческие переживания подальше, чтобы надежно сохранить их до момента, пока все закончится. На смену пришли звериные инстинкты. Они подсказывали Маришке, что нужно делать, чтобы не ощущать этой чудовищной боли.