Узнав, что ее возлюбленный согласился на роль Привратника, она пришла в ужас: она много слышала об участи охранявших Врата.
— Это проклятье, а не привилегия, неужели ты не понимаешь?! — в бешенстве кричала она. — Это равносильно смертному приговору!
— Ты слишком пессимистично настроена, дорогая моя.
Арчи лежал на каменном выступе, положив голову на передние лапы. Его забавляла ярость волчицы, однако он выглядел совершенно безучастным.
— Как ты можешь смеяться над этим? Ты подвергаешь опасности не только себя, но и всю стаю! Он никого не пощадит в случае провала!
— Ты совсем не веришь в меня, Маришка! Мне следует подумать о смене ближайшего окружения!
Волчица немного успокоилась, и со вздохом покачала головой.
— Ты совершенно невыносим. Наверное, ты никогда не изменишься. Таких упрямых волков я еще не встречала…
— Поэтому ты на меня и запала!
Арчи резко вскочил и в один прыжок подскочил к Маришке, завалив ее на землю. Она не пыталась сопротивляться, внимательно вглядываясь в его глаза.
— Ты никогда меня не полюбишь, да?
Тоска сквозила в каждом ее слове. Она прекрасно знала свое место и не надеялась на чудо, однако осознавать, что ее возлюбленный вот так просто подписывается на смерть, не задумываясь о том, что будет с ней, было выше ее сил.
Арчи промолчал, зарываясь носом в ее ароматную шерсть. Что он мог ей сказать? Что она права? Он хотел бы дать ей что-то в ответ, но его измученное сердце напрочь отказывалось что-либо чувствовать.
— Ты заслуживаешь совсем другого, — прошептал он.
— Ненавижу, когда ты так говоришь! — зарычала волчица. — Я хочу тебя! И если мне суждено любить за двоих, я готова, только не отвергай меня!
— Почему ты не хочешь найти свое счастье? Найти того, кто сможет ответить взаимностью?
— Это мой выбор! И пока ты не прогонишь меня, я постараюсь сделать все, чтобы ты был счастлив.
— Разве у оборотней это возможно? — усмехнулся Арчи.
Маришка отвернулась, чтобы он не видел навернувшихся слез. Он был прав. Они оборотни, а значит обречены на вечные страдания. Это их наказание. Их проклятье.
Оборотни жили стаями, но при этом были одиноки, как ни одно другое существо. Конечно, они тоже искали себе спутника, но из-за своего проклятья все парочки рано или поздно распадались. У них не было будущего.
Волчицы не могли иметь детей. Каждый месяц их тела трансформировались, поэтому даже если новая жизнь вопреки всему и пыталась зародиться, ей суждено было оборваться в ближайшее полнолуние. Для волчиц это было просто невыносимо, поэтому зачастую они оставляли своих избранников, держась особняком.
Их вид не вымирал только за счет того, что из Подземного царства регулярно прибывали новые волки — превращение в оборотня было особым наказанием для проклятой души.
Они могли принимать облик человека. Некоторые даже пытались жить среди людей, но чаще всего это заканчивалось плачевно: их раскрывали и убивали, не желая мириться с их противоестественной природой. Это случалось из-за того, что рано или поздно люди замечали странности в поведении оборотня накануне полнолуния, а также их исчезновения в дни полной луны. Рассказы об оборотнях передавались из поколения в поколение, поэтому люди были внимательны к чужакам.
В конце концов оборотни оставили затею мирного сосуществования с человеком и перебрались в лес. Они редко перевоплощались в людей: это не было нужно. Чтобы выжить среди деревьев, удобнее быть хищником: шерсть теплее, клыки острее, силы больше.
Иногда Повелитель призывал кого-то из них, чтобы поручить грязную работенку. Чаще всего нужно было кого-нибудь убить. Они подчинялись, потому как не могли противиться его власти над собой. Он создал их, и внутри них теперь работал механизм, подчиняющий их волю его желаниям.
Кроме того, только Повелитель мог немного облегчить боль, гнетущую их души. Именно боль была главным наказанием за их грехи: каждый оборотень постоянно чувствовал нечеловеческие страдания. Их память была стерта, однако самое главное запечатывалось там навсегда. Причина их пребывания в теле оборотня.
Убийца, отнявший жизнь у отца семейства, снова и снова чувствовал боль каждого члена семьи. Он был обречен вспоминать глаза своей жертвы, молящей о пощаде, плачь детей, которых он никогда не видел, боль женщины, потерявшей мужа. День за днем эти воспоминания будут преследовать его, сводя с ума, терзая сердце, пытая мужество.