— Мы всегда будем вместе? — спросила девушка с фиалковыми глазами у юноши, сидя у него на коленях.
— Конечно, моя хорошая, — ответил тот, перебирая ее волосы, внимательно рассматривая каждую черточку ее прекрасного лица. — Ничто и никогда не сможет разлучить нас.
Девушка радостно улыбнулась, отчего на левой щеке у нее появилась маленькая ямочка. Она положила голову ему на грудь, сжимаясь в комочек в его сильных руках. На ее лице застыла беззаботная улыбка.
Юноша выглядел задумчивым и чересчур серьезным. Ласково поглаживая ее золотистые с едва заметным рыжим оттенком волосы, он напряженно о чем-то размышлял, глядя в одну точку.
Они сидели на уютной скамейке у самых деревьев. Отсюда открывался замечательный вид на дом с необычными балконами.
— Артур, — вдруг встревожено подняла голову девушка. — А что если они захотят забрать тебя у меня? Вдруг им будет мало этой Книги Правды?
— Книги Истины, глупышка, — с улыбкой поправил ее юноша. — И не переживай: как только я отыщу ее, они забудут обо мне, как будто меня никогда и не было.
— Откуда тебе знать, — не унималась девушка. — Разве ты веришь им?
Юноша нахмурился:
— У меня нет выбора. Но если есть хоть какая-то возможность избавиться от их присутствия в моей жизни, я с удовольствием ею воспользуюсь. Даже если для этого мне придется обмануть самого Создателя.
— Не говори так! — испуганно воскликнула девушка. — Он все слышит!
— Если так, то Он уже наверняка знает о миссии, порученной мне, — улыбнулся юноша.
— У меня плохое предчувствие, — сдавленно произнесла она.
Он лишь покрепче прижал любимую к себе, чтобы она не смогла увидеть выражение отчаяния на его лице. Затем он зажмурился, как будто принимая какое-то важное решение. Когда он открыл глаза, его взгляд был ясным и спокойным.
— Обещаю тебе: что бы с нами ни случилось, я всегда буду рядом, — тихо, но уверенно поклялся Артур.
— Пока смерть не разлучит нас? — улыбнулась девушка.
— Намного дольше, дорогая Милена, намного дольше… — он склонился к ней и нежно поцеловал.
Все исчезло. Алатэя сидела на той самой скамейке, где секунду назад двое влюбленных клялись друг другу в вечной любви. По ее щекам бежали мокрые дорожки слез: теперь она вспомнила.
— Ты обещал мне, — горько всхлипнула она. — Обещал мне…
Слезы все катились по щекам. Ей не хватало воздуха. Теперь, когда она поняла, что потеряла, кого ей так не хватало в этом мире, ее миссия показалась какой-то нелепой глупостью. Это он был ее воздухом. Он был смыслом ее жизни. К нему тянуло ее оторванную от тела душу.
Эти мысли делали боль в груди невыносимой. Алатэя не могла больше находиться в месте, где каждая деталь напоминала ей об их потерянном счастье. Теперь было совершенно понятно, как ей удалось с такой легкостью воссоздать этот дом: он всегда существовал в ее подсознании. Что бы с ней ни случилось, эти воспоминания не могли потеряться: слишком много они значили для нее.
Она обвела заплаканными глазами вокруг себя. Воспоминания, нашедшие маленькую трещинку в сознании, безудержным потоком хлынули в ее голову.
На этих ступеньках они могли часами сидеть, любуясь закатом. На этой лужайке они часто дурачились, как дети, гуляя с Алексом. Вот они, смеясь, раскачиваются на качелях. Пьют чай в уютной беседке у дома. Обнявшись, сидят на балконе, встречая рассвет…
— Зачем тебе детская площадка возле дома? — иронично усмехнулась Милена.
Он продолжал сосредоточенно мастерить песочницу.
— Артур, для кого это все? — допытывалась она.
Он повернулся к ней, весь мокрый от пота, но чрезвычайно довольный собой.
— Ты ничего не понимаешь в таких вещах, женщина, — с важным видом изрек он. — Игровая площадка — очень нужная вещь.
Милена только хмыкнула, скрестив руки на груди и скептически глядя на него.
— Интересно, ты сам будешь в песочнице ковыряться или попросишь Алекса составить тебе компанию?
— Ну, неужели тебе не понятно? — раздосадованно воскликнул Артур. — Это же для наших будущих детей!
Девушка несколько секунд ошарашенно смотрела на возлюбленного, а потом порозовела и весело рассмеялась.
— Ничего смешного, — ворчливо насупился юноша. — Только и знает, как меня высмеивать… Ничем ее не удивишь…
Он продолжал мастерить песочницу, беспокойно пряча от нее смущенный взгляд.