— Я ношу крылатый череп Нострамо также, как и ты. И я буду сражаться и умру вместе с тобой на этой бесполезной маленькой планетке.
— Ты ничего мне не должен, Вариель. Больше ничего.
Впервые за все время Вариель выглядел ошеломленным.
— Должен? Должен тебе? Так вот каким тебе видится наше братство? Череда услуг и одолжений. Я ничего тебе не должен. И я встану рядом с тобой, потому что мы оба из Восьмого Легиона. Мы братья, Талос. Братья до самой смерти.
— Не в этот раз.
— Ты не можешь…
— Я могу все чего пожелаю. Капитан Малхарион согласен со мной. На корабле Дельтриана нет места для более чем десяти воинов, и даже оно отведено для реликвий, которые надлежит вернуть Легиону. Ты и плоды твоей работы должны быть сохранены прежде всего.
Вариель вздохнул.
— Ты когда-нибудь задумывался о том, как часто ты перебиваешь тех, с кем разговариваешь? Эта твоя привычка раздражает почти так же как и Узас, постоянно облизывающий зубы.
— Я это запомню, — ответил Талос, — и посвящу те многие отведенные мне годы борьбе с этим страшным изъяном моего характера. Итак, ты будешь готов? Если я дам тебе двенадцать часов времени и столько сервиторов сколько пожелаешь, ты можешь заверить меня в том, что твое оборудование будет погружено на корабль Дельтриана?
Вариель обнажил зубы в несвойственной ему злобной улыбке.
— Будет сделано.
— Я не видел, чтобы ты выходил из себя со времен Фриги.
— На Фриге были особые обстоятельства. Как и сейчас, — Вариель помассировал пальцами закрытые глаза. — Ты многого просишь от меня.
— Как и всегда. И к тому же, мне нужно чтобы ты еще кое-что сделал.
Апотекарий снова встретил взгляд пророка, чувствуя тревогу в голосе Повелителя Ночи.
— Проси.
— Когда ты уйдешь, я хочу чтобы, ты нашел Малека из Атраментар.
Вариель вскинул бровь.
— Я никогда не вернусь в Мальстрим, Талос. Гурон снимет мою голову.
— Я не верю, что Малек остался там, как и в то, что Атраментар могли бы по своей воле присоединиться к Кровавому Корсару. Если они высадились на судно Корсаров, у них были на то иные причины. Не знаю, какие именно, но я доверяю ему, несмотря на то, что произошло. Отыщи его, если сможешь, и скажи, что его план сработал. Малхарион выжил. Мудрец войны взял на себя командование и снова вел Десятую роту в её последние ночи.
— Это все?
— Нет. Передай ему мои благодарности.
— Я сделаю все, если ты того желаешь. Но корабль Дельтриана не улетит далеко без дозаправки. Он слишком мал для долгих перелетов, и мы оба это знаем.
— Ему не обязательно улетать далеко, просто нужно выбраться отсюда.
Вариель недовольно заворчал.
— Эльдары могут пуститься в погоню за нами.
— Да, могут. Еще на что-нибудь пожалуешься? Ты тратишь то немногое время, что я могу тебе дать.
— Что насчет Октавии? Как мы поплывем по морю душ без навигатора?
— Тебе не придется, — ответил Талос. — И поэтому она отправится с тобой.
Он мог бы догадаться, что она среагирует менее тактично, нежели Вариель. Если бы он потрудился предсказать её реакцию, то оказался бы прав.
— Я думаю, — сказала она, — меня достало делать то, что ты мне говоришь.
Талос не смотрел на навигатора — он ходил вокруг её трона, глядя на бассейн, вспоминая его прежнюю обитательницу. Она умерла в грязи, разорванная на части болтерами Первого Когтя. И, хотя его память была близка к абсолютной, Талос поймал себя на том, что не может припомнить имени создания. Как удивительно.
— Ты вообще слушаешь меня? — спросила Октавия. Её изысканно вежливый тон голоса заставил воина обратить на нее внимание.
— Да.
— Хорошо.
Октавия сидела на троне, одной рукой прикрывая увеличившийся живот. Её истощение делало беременность все более заметной.
— Каковы шансы, что корабль Дельтриана окажется в безопасности?
Талос не видел смысла лгать ей. Он смотрел на нее тяжелым долгим взглядом, позволяя секундам бежать вместе с ритмом её сердца.
— Твой шанс выжить удивительно мал. Но все же шанс есть.
— А Септим?
— Он наш пилот и мой раб.
— Он отец.
Талос предупреждающе поднял руку.
— Осторожней, Октавия. Не стоит ошибочно полагать, что меня могут пробрать преисполненные эмоций просьбы. Знаешь ли, я свежевал детей на глазах у их родителей.
Октавия стиснула зубы.
— Значит, он остается. — Она не знала, зачем произнесла это, тем не менее, слова вырвались сами. — Как бы то ни было, он отправится за мной. Ты не сможешь удержать его здесь. Я знаю его лучше тебя.