Талос улыбнулся, хотя никогда прежде ему не было настолько невесело. Узас не сказал ничего, а Меркуциан кивнул и заговорил
— Мы выведем тебя на поверхность. После того как с тобой поболтает Вариель, мы вернемся и спустим шкуру с этой ксеногарпии.
— Простые планы всегда самые лучшие, — подметил Сайрион.
Талос повел их прочь из комнаты, оставив брошенные реликвии и безмозглых рабов тлеть во тьме.
XXVIII
Несказанная истина
Через час это стало затруднением, через два — проблемой. На третий час они и вовсе едва передвигались.
— Просто оставьте меня, — сказал Меркуциан, опираясь на плечо Талоса. Он замедлял их. Талос знал это, как знали Узас и Сайрион, но лучше всего это осознавал сам Меркуциан.
— Оставьте меня, — повторил он.
— Оставь пушку, — ответил Талос. — Вот от нее точно никакого толку.
Меркуциан еще крепче сжал свой тяжелый болтер.
— Просто оставьте меня. Я вырежу всякую ксенотварь, что придет меня искать. Если они позади нас, я смогу выиграть для вас немного времени.
Сайрион шел рядом с Талосом и хромающим воином. Глубоко вздохнув, он сказал по личному каналу:
— Мы должны оставить его, брат.
Талос даже не посмотрел в сторону Сайриона.
— Ты должен заткнуться.
— Мы умрем, Талос. Вот почему мы здесь. Меркуциан уже умирает, Узасу тоже недолго осталось, судя по его голове. Его череп ободран до кости, а один глаз остался в той же комнате, где погиб Третий коготь.
Талос не стал спорить.
— Узас беспокоит меня также как и Меркуциан. Он кажется… холодным, отрешенным.
— Если не сказать больше. Пошли, и какая разница, что там Вариель расслышал в шепоте ксеноколдовства? Мы — мертвецы. Если мы не умрем здесь, мы умрем на орбите.
Талос ответил не сразу.
— Десантно-штурмовой корабль проскочил. Он может проскочить и обратно. Ты же слышал, что Вариель говорил о кораблях духов. Игра изменилась.
— И ты ему веришь? Ты считаешь, что тебе суждено выжить и объединить Легион?
— Я не знаю, во что верить.
— Очень хорошо. И если ты не рассчитываешь умирать здесь, какое же видение будущего открылось тебе к сегодняшнему моменту?
— Никакое.
— Вот и ответ. Ты умрешь здесь, как и все мы. И не вздумай испортить нашу последнюю охоту тем, что мы хромаем и убегаем, поджав хвост, как побитые собаки. Мы должны найти ее, пока она ранена, и не дать ей устроить нам еще одну засаду. Это не по-нашему.
Талос покачал головой, поправляя Меркуциана на плече.
— Хватит, Сай. Я не оставлю его. И мне нужно добраться до Вариеля.
— Твое доверие Живодеру — твой собственный изъян, и тебе с ним бороться. Не втягивай в это и наши жизни. Если даже тебе и в самом деле плевать на последнюю охоту, то Меркуциан по-прежнему прав: ты хочешь выбраться на поверхность, а он задерживает нас.
Талос сощурил глаза, продолжая идти.
— Порой, Сай, я начинаю понимать, за что тебя так ненавидел Ксарл.
— Да ты что! — фыркнул Сайрион. — Не прикрывайся его призраком так, будто бы его растрогали твои сантименты. Первое что бы сделал Ксарл — оставил его позади. Ты знаешь, что это так, как и я. Наверное, это одно из немногих, в чем мы с ним были бы полностью согласны.
Талос не нашел ответа.
— Братья, — произнес Узас с безмятежным спокойствием. — Я слышу ее. Она идет, мчась сквозь тьму.
Первый коготь удвоил усилия. Сайрион подхватил Меркуциана с другой стороны, помогая раненому воину хромать дальше.
— Талос, — проворчал Меркуциан.
— Заткнись. Просто двигайся.
— Талос, — огрызнулся он, — пришло время. Трон пламенеющий, Ловец Душ, пришло время. Оставь меня. БЕГИ!
Она пришла из темноты, сжимая в закованных в костяную броню руках колдовские клинки. Метательная звезда горела черным, закаленным в варпе пламенем; копье шипело как слиток железа в кузнечных клещах, только что вынутый из печи.
Лишь один стоял на её пути. Она чуяла химическую вонь оружейной смазки и грязной крови, сочившейся из ран. Она его пометила. Она знала запах его жизни.
Одинокий мон-кей из нечестивой воинской касты, брошенный своими сородичами истекать кровью в одиночестве. Как мало эти создания знали о преданности и благородстве!
Когда она приблизилась, то увидела, как он выпрямился, чтобы поднять свое оружие, и услышала единственное слово на одном из грязных языков человеческого рода.
— Juthai’lah, — произнесла умирающая душа из касты воинов.
Меркуциан втянул холодный воздух через решетку шлема. Целеуказатели на ретинальном дисплее не могли захватить приближающуюся ведьму-королеву, будто сама реальность противилась её присутствию.