Время от времени Повелители Ночи использовали их, чтобы подвешивать тела — Рувен был не единственным украшением.
— Ответьте мне, — приказал Талос.
— Корректировка систем, — отозвался один из офицеров мостика. — Ауспекс активен. Он…он работает, господин. Мы в тринадцати тысячах километ…
— Поворачивай нас, — прервал пророк, — я хочу, чтобы тот крейсер был уничтожен.
— Произвожу разворот, сир, — ответила рулевая. Гравитационные генераторы взвыли от напряжения, когда корабль круто накренился. Оккулус отключился и включился вновь с взрывом статических помех, сфокусировавшись на далеком красном военном корабле.
Талос бросил взгляд на гололитический дисплей, по-прежнему скрытый помехами и не показывавший ничего стоящего. Враг улетел слишком далеко вперед, его не могли достать ни одним из орудий — но это все же лучше, чем плестись на таком же расстоянии позади цели. Теперь у него появилась другая идея, которая могла бы сработать.
— Всю мощность — на двигатели.
— Есть, всю мощность на двигатели.
Мастер движения добрался до вокс-передатчика и набрал код для своих подчиненных на главной палубе машинариума.
— Всю мощность на двигатели, — повторил офицер-ветеран в громкоговоритель, — пусть реакторы горят подобно ядрам звезд. Не жалеть рабов.
Семь перекрикивавших друг друга голосов слились в единое согласие. Не все из них были человеческими.
«Эхо проклятия» устремилось вперед, рассекая пространство в погоне за своей жертвой.
Талос не был предназначен для ведения космических войн. Ему недоставало терпения Возвышенного, и, к тому же, он был, откровенно говоря, рабом чувств: он вел войну с клинком в руке и с кровью на лице, возбуждаясь от соленого запаха страха и пота врагов. Поединки в космосе требовали определенной доли терпения, которым он никогда не владел. Он знал об этом и не ругал себя за его нехватку. Нельзя быть знатоком во всех областях. По этой причине после захвата «Эха проклятия» Талос не пожалел времени и немедленно принялся налаживать доверительные отношения со смертным экипажем.
Некоторые из них были выжившими с «Завета крови», другие были ветеранами флота Красных Корсаров. Когда они говорили, он слушал их. Когда они давали советы, он внимал их словам. Когда он действовал, это происходило с их рекомендаций.
Но терпение имело свой предел. Сегодня уже умер один из его братьев.
Бросив еще один взгляд на голопроектор, он заметил, что расстояние между обозначавшими корабли рунами сокращается.
— Мы поймаем их, — сказал Талос.
— Они бегут к точке выхода из системы, — отозвался мастер ауспекса.
Талос повернулся к сгорбленному бывшему рабу Корсаров. На его лице была выжжена нечестивая восьмиконечная звезда.
— Я так не считаю. Они бегут, чтобы укрыться, а не для того, чтобы покинуть поле боя.
Он приказал вывести на экран оккулуса панорамное изображение космического простора, наконец остановив взгляд на далекой луне.
— Здесь, — произнес Талос, — они стремятся выиграть время, удаляясь от нас, чтобы скрыться за этой скалой. Им нужно ждать, пока их абордажные команды не возьмут корабль под свой контроль, или пока они не получат подтверждение, что штурм провалился. Вернутся они или же сбегут, все зависит них.
Мастер ауспекса работал многосуставчатыми пальцами, нажимая клавиши на консоли. Каждая латунная кнопка щелкала как древняя печатная машинка.
— Возможно, вы правы, милорд. Но до совершения варп-прыжка подобным маневром они бы выиграли около семи часов времени.
Талос почувствовал, как его взгляд снова возвращался к Ксарлу. Он сопротивлялся ему, зная, что увидит тело брата, все так же прислоненное к стене. Созерцание его трупа ничего бы ему не дало.
— А теперь? — спросил он.
Закутанный в мантию офицер потер гноящиеся язвы, которыми были отмечены края его губ.
— Мы настигнем их скорей всего через два часа.
Лучше. Не хорошо, но это было как минимум лучше. Но неприятная мысль все еще изъедала его.
Талос принялся рассуждать вслух.
— А что если они поймут, что их штурм провалился, когда достигнут укрытия?
Человек в мантии тяжело вздохнул.
— Тогда мы не сможем их поймать. Варп-прыжок дал нам шанс навязать им честный бой. Не больше, не меньше, милорд.
Талос наблюдал за ускользающим для передышки кораблем. Его двигатели работали вовсю, унося его во временное убежище, которым стал безжизненный планетоид. Неважно. Его идея должна сработать.
— Нострамо, — прошептал он. Воспоминания и воображение зажгли огонь в его темных глазах, скрытых за череполиким шлемом и скошенными красными оптическими линзами.