— Я бы многое отдал, чтобы узнать, куда, во имя бесконечного ада, пропали Атраментары. Ты действительно веришь, что они могли сгинуть вместе с «Заветом»?
Меркуциан покачал головой.
— Нисколько.
— Я тоже в это не верю, — поддержал Сайрион. — Они не эвакуировались вместе со смертными, ни на одном из десантно-штурмовых транспортов. Они так и не добрались до «Эха проклятия». Остается лишь один вывод: они переместились на вражеское судно. Они телепортировались на корабль Корсаров.
— Возможно, — допустил Меркуциан. Его тон блуждал между задумчивостью и сомнением. — Им бы вряд ли удалось в одиночку захватить корабль Корсаров.
— Ты правда настолько наивен? — Сайрион усмехнулся за лицевой пластиной шлема, из глазниц которой, подобно слезам, текли нарисованные молнии. — Посмотри, как Кровавый Корсар относится к своей терминаторской элите. Они его избранные. Я не думаю, что Атраментары устроили нападение на Корсаров, болван. Они предали нас и переметнулись к ним.
Меркуциан фыркнул.
— Никогда.
— Никогда? Сколько наших воинов отринули узы легионов? Сколько из них сочли эти узы бессмысленными, когда годы сливались в десятилетия, а десятилетия — в века? Сколько из них — легионеры лишь на словах, нашедшие более достойный и осмысленный путь, чем вечное нытье о возмездии, которому никогда не быть? Каждый из нас выбирает свой путь. Власть — куда больший соблазн, нежели возвышенные идеалы древности. Некоторые вещи значат больше, чем старые связи.
— Только не для меня, — наконец сказал Меркуциан.
— И не для большинства из нас. Я всего лишь хочу сказать…
— Я знаю, что ты хочешь сказать. У меня же нет никакого желания говорить об этом.
— Превосходно. Но эта история с исчезновением Атраментаров, брат…наверное, мы никогда не узнаем, что было на самом деле.
— Есть те, кто знает.
— Верно. И мне доставит удовольствие вырвать это знание у них.
Меркуциан не ответил, и Сайрион позволил концу беседы повиснуть в неловком молчании.
На расстоянии нескольких метров от них стоял Узас и смотрел на свои выкрашенные в красный цвет перчатки.
— Что с тобой? — спросил Сайрион.
— У меня красные руки, — произнес Узас. — Красные руки бывают у грешников. Закон примарха.
Узас поднял голову, обратив свое покрытое синяками и залитое кровью лицо к Сайриону.
— В чем я провинился? Почему мои руки выкрашены в красный цвет грешников?
Меркуциан и Сайрион обменялись взглядами. Очередной момент просветления их сумасшедшего брата застал их врасплох.
— Ты убил многих членов экипажа «Завета крови», брат, — сообщил ему Меркуциан. — Несколько месяцев назад. Одним из них был отец девочки, рожденной в пустоте.
— Это был не я, — Узас прокусил язык, и кровь потекла по губам, медленно капая с бледного подбородка. — Я не убивал его.
— Как скажешь, брат, — ответил Меркуциан.
— Где Талос? Талос знает, что я не делал этого?
— Успокойся, Узас, — Сайрион положил руку на наплечник воина. — Успокойся. Не заводись.
— Где Талос? — снова невнятно спросил Узас.
— Он скоро будет здесь, — ответил Меркуциан. — Его вызвал Живодер.
Узас наполовину прикрыл глаза, пуская слюни вперемешку с кровью.
— Кого?
— Талоса. Ты же только что… Ты только что спрашивал, где он…
Узас продолжил стоять с открытым ртом, из которого текла кровь. Даже если бы легион не забрал его еще ребенком, даже если бы не сотни битв, превративших его в разбитое, уродливое чудовище, Узас все равно был бы тем же омерзительным, отвратительным созданием. А все произошедшее с ним за много лет сделало его лишь отвратительнее.
— Узас? — не отставал Меркуциан.
— Мм?
— Нет, брат, ничего, — он снова обменялся взглядом с Сайрионом. — Ничего, брат.
Три воина несколько минут провели в тишине. Снова и снова северные двери открывались, скользя по направляющим. Все больше членов экипажа прибывало каждую минуту, принося раненых.
— Как удивительно видеть стекающихся сюда смертных, — предался размышлениям Меркуциан.
Медицинские станции были на каждой палубе, а экипаж знал, что главный апотекарион был прибежищем Живодера. Немногие добровольно согласились бы ощутить на себе его холодный взгляд и касание его лезвий.
— Они знают, что они — расходный материал, — кивнул Сайрион. — И лишь отчаяние ведет их сюда.
Талос вошел с последней группой. Пророк не обращал внимания на суетившихся под ногами людей, направляясь к Вариелю. Септим и Октавия следовали за ним по пятам. Первый немедленно кинулся к столам, чтобы помочь одному из хирургов.