Отпираться было бессмысленно, и Елена кивнула.
— Опять.
Отец Ворд издал строчку квохтающих звуков, должных означать смех.
— Разве я не предупреждал тебя, что ты ведешь себя дурно?
— В этом нет ничего дурного. Многие девушки встречаются с парнями.
— С парнями! — Святой Отец многозначительно помахал пальчиком. — Но ты любишь беса!
— Он не бес! Он ангел!
Усмешка священника выражала превосходство.
— Ангелы не блудят с девицами. Это удел бесов!
Елена вздрогнула, словно слова Святого Отца были хлыстом, обрушившимся на ее спину.
— Не смей так говорить обо мне!
— Хорошо, — смиренно согласился Отец Ворд. — Но ты должна признать, что он бес, и публично покаяться.
Елена грустно усмехнулась.
— Бес. Разве у беса могут быть голубые глаза? У беса они черны как смоль. Разве у беса может быть такой прекрасный голос? А где ты видал беса с теплыми и ласковыми руками?!
Священник кашлянул и полуприкрыл веки, пряча черные угольки глаз. Тонкие губы зловеще шепнули:
— Бес… Он говорит в тебе, заставляя тебя повторять собственные слова. Бес… Он изменяет свое обличье, вползая в человеческое сердце тем недостижимым идеалом, которого оно алчет. Бес! — закричал Отец Ворд, и его голос рассыпался, словно альтовая струна.
В комнату заглянул привлеченный шумом отец. Священник успокаивающе кивнул ему.
— Бес! — подытожил он шепотом, когда голова отца исчезла.
— Ну и пусть. Если у беса столь ласковые руки, пусть бес! Если у него такие прекрасные глаза. Если у него золотые, словно солнце, волосы. Если он целует так, что сердце готово выскочить из груди. Если он готов поделиться со мной миром, не требуя ничего взамен! — жарко выдохнула Елена.
Глаза Святого Отца налились кровью.
— Он уже получил свое!
— Как ты смеешь, поп! — четко, отделяя звуки, воскликнула Елена.
Отец Ворд смиренно опустил голову.
— Прошу простить меня, но я сказал лишь то, что вижу.
— А я читаю в твоих глазах зависть!
— Да! — не сдержавшись, воскликнул Отец Ворд и поспешно спрятал глаза. Он помолчал, словно собираясь с силами, а потом вымолвил:
— Ведь мы поймаем его, красотка! И тогда будет страшно.
Священник тяжело поднялся.
— Никогда! — отчеканила Елена, провожая взглядом сутуловатую спину. — Никогда.
Вечером отец больно побил ее. Мать же пришла перед сном, чтоб утешить. Поглаживая волосы Елены, она вдруг сказала то, о чем девушка знала уже давно.
— Ведь он не так уж и дурен собой.
— Его пальцы похожи на его рот! Такие же сухие и холодные, словно плавники рыбы!
— Ты хоть знаешь, о ком я?
— Да — Мать вздохнула. Она была ревностной прихожанкой.
— А как он играет!
Потом мать ушла, и пришел сон. Перед тем, как настало забытье, Елене явственно явилось лицо Святого Отца Ворда и тонкие губы, с змеиным шипением выплевывающие злобные слова — ведь мы поймаем его…
Елена улыбнулась и уснула. Червю не дано поймать птицу.
Но его все–таки поймали. Приманив на землю и опутав хитро упрятанной в кроне деревьев сетью. Ликующие мясники приволокли крылатого юношу в церковь, где Отец Ворд окропил молочную кожу святой водой. Вопреки ожиданиям, кожа не потемнела и не задымилась, что, впрочем, не смутило священника.
— Бес силен! — провозгласил Святой Отец. — Но ничего, я совладаю с ним!
Святая церковь гуманна, но всему, даже гуманности, есть предел. Несмотря на свою мягкость, Отец Ворд счел возможным применить к упорствующему бесу особые меры. Беса жгли огнем, но он лишь улыбался, словно боль доставляла ему наслаждение. В конце концов От?ц Ворд решил обратиться к слову. Ведь в начале было слово. Он отпустил палача и со вздохом опустился на скамью. Скамья была обита жесткой кожей, покрытой застарелыми подтеками крови. Распятый на железных цепях бес висел на стене напротив. Бес продолжал улыбаться, и это раздражало Ворда.
— Ты улыбаешься! — громко заметил он. — Смотри, как бы не пришлось горько рыдать.
— Зачем?
— Огонь стирает улыбку, — пробормотал Ворд и тут же вспомнил, что опаляемый огнем крылатый человек, напротив, улыбался. — Тебя ждет костер, очищающее пламя!
— Костер вернет меня домой, на небо.
— Твой дом — ад!
— Ты глуп, священник! — рассудительно заметил юноша. — Глуп и завистлив. Ты ревнуешь красоту, доставшуюся не тебе, а другому.
— Чушь, — быстро отреагировал Отец Ворд, но в его голосе не было уверенности. Он встал, взял раскаленный прут и провел им по животу юноши. На белоснежной коже вздулся багровый рубец. Ангел улыбнулся, но oт внимательного взгляда Ворда не ускользнуло, как расползлись зрачки, превратив голубое в черное.