— Ты чувствуешь боль, — удовлетворенно констатировал Святой Отец. — Думаю, мы договоримся.
Юноша промолчал. Казалось, возможность договориться отнюдь не прельщает его. Святой Отец приблизил узкое лицо к белоснежному лику пленника.
— Ты хочешь обрести свободу? — Голос Ворда был змеино вкрадчив.
— Ты предлагаешь сделку?
— Да.
— А что потребуется от меня?
— Совсем немного. Ты улетишь и больше никогда не появишься в наших краях.
Юноша вздрогнул.
— И значит, Елена достанется тебе?
Отец Ворд недовольно поморщился.
— Не говори скабрезности, сын мой. Я слуга Бога и поступлю так, как будет угодно Ему.
— А Богу угодно…
— Да! — коротко подвел итог дискуссии Ворд. — Богу угодно.
— Тебе ли знать, что угодно Богу, — пробормотал юноша, и лицо его исказилось.
— Я верный слуга Господа!
Пленник не обратил внимания на высокопарное восклицание священника. Тяжело повиснув на цепях, так, что кольца кандалов до крови пронзили тонкую кожу, он прошептал:
— Боже, как это низко!
Лицо Святого Отца приняло возмущенное выражение.
— Ты хочешь сказать, что я преследую тебя из–за этой девчонки?
— Из–за чего же еще?
— Нет, сын мой. Твоя ужасная вина в том, что ты с помощью бесовских чар делаешь то, что непозволительно делать человеку.
— Но я ангел!
Ворд усмехнулся.
— Ложь. Хотя ты, кажется, искренне веришь в нее. Ты чудовище. Ты бес, принявший обличье ангела. Но я насквозь вижу тебя. Я вижу, как через твою белую кожу проступает чернота души!
Священник с размаху ткнул прутом в грудь юноши. Хотя металл остыл, бес скривился от боли.
— Ты заблуждаешься.
— Разве слуга Господа может заблуждаться?! Подобные слова осмелится произнести лишь слуга Сатаны! Но Бог милостив к заблудшим. Если ты отречешься от Сатаны и дашь обещание никогда не появляться в городе, он помилует тебя.
— Но если я отрекусь, — юноша пристально посмотрел на Ворда, — я стану чист. А значит, никто не вправе запретить мне остаться здесь.
Святой Отец стиснул тонкие губы.
— Вот, значит, как ты повернул! Не упорствуй, сын мой! Даже слуга Господа может потерять терпение.
Юноша никак не отреагировал на угрозу.
— Но я могу не отречься, а дать тебе обещание покинуть город. Что же тебе нужно, священник — мое отречение или обещание?
Лицо Отца Ворда застыло, превратившись в гипсовую маску. Оно словно умерло. Жили лишь глаза — суетливые, сомневающиеся, мечущиеся. Потом священник что есть сил хлестнул юношу прутом по лицу и закричал:
— Не искуси меня, Сатана!
Улыбнувшись, юноша заметил:
— Но ты не сказал.
У Ворда дрожали губы.
— Уйди из города, — едва слышно шепнул он.
— Вот ты и сделал свой выбор, священник! — В голосе юноши слышалось торжество победителя, однако Отец Ворд уже вполне овладел собой.
— Нас рассудит огонь! Завтра!
Бросив прут, Ворд выскочил из застенка. Ангел улыбался.
Быть может, Ворд мечтал об этом всю свою жизнь. Она пришла, пришла сама, пришла без приглашения и без принуждения. Она уже не осмеливалась надсмехаться над ним, напротив, он мог позволить себе с превосходством улыбнуться.
— Я ждал тебя, дочь моя.
Смиренно преклонив колена, Елена припала губами к руке Святого Отца. Священник воспринял выражение покорности от гордой девушки как должное. Он помедлил, наслаждаясь своей властью, и лишь после этого поднял девушку с колен.
— Сядь, дочь моя.
Елена повиновалась. Она уселась на краешек кресла и робко сложила руки на коленях. Отец Ворд устроился рядом, почти касаясь рукой полуприкрытого платьицем бедра девушки. Его черные глаза прятались за приспущенными веками, голос был полон елея.
— Я слушаю тебя, дочь моя.
— Святой Отец, — голос девушки дрогнул, — я пришла к тебе просить за ангела.
Отец Ворд изобразил недоумение.
— Какого ангела?
— Того самого, что схватили твои слуги.
— Ты говоришь о крылатом бесе? — Отведя в сторону лицо, священник искоса посмотрел на Елену. Девушка кивнула. — Я что–то слышал о нем. Только его схватили не мои слуги, а слуги Господа.
— Твои, — тихонько не согласилась Елена.
— Не кощунствуй, дочь моя. Все мы слуги Господа, а я лишь первый из них. Да, слуги Господа привели крылатого беса ко мне.
— Что ты собираешься с ним делать?