— У них нет таких денег, как ты не понимаешь, — тихо сказал Фонарщик.
Док ответил на эти слова жестом, означающим презрение. Он не желал иметь дело с людьми, которые не в состоянии оплатить создание звезды. Он не желал в сотый раз твердить Фонарщику одни и те же слова. Он не желал тратить время на дискуссию.
— Короче, мы договоримся так. Я запрещаю тебе исполнять заказ этих людей. Пусть платят. Мы не должны раздавать звезды даром. Если ты согласен со мной, все остается по–старому, если же нет — забудь обо мне! — Док перешел на истеричный крик. — Забудь о звездолетах и новых домах. Я не желаю иметь дело с идеалистом, жаждущим осчастливить весь мир. Все стоит денег. А звезды стоят больших денег! Огромных денег! Итак, что ты решил?
Фонарщик поднял глаза. В его взгляде было упрямство.
— Док, а тебе приходилось когда–нибудь слышать о таких вещах как дружба, помощь, милосердие?
— Приходилось. Этими словами меня пичкали в начальной школе. Ты хочешь сказать еще что–нибудь?
— Эти люди нуждаются в моей помощи.
Док пожал жирными плечами.
— Как знаешь.
Через день над планетой Герра зажглась новая звезда, прозванная геррянами Солнцем.
В тот же день Фонарщик покинул систему Ратоборца. Он летел на стареньком звездолете, снабженном крохотным запасом би–горючего, приобретенного на жалкие сбережения жителей Герры.
Прошло много лет, но герряне еще долго давали своим детям странное имя — Фонарщик. И ради этого стоило зажечь Солнце.
Ни один из живущих на свете не подозревал о существовании Эдема. Точнее, не верил в его существование. Спроси любого, что такое Эдем, и любой ответил бы:
— Сказка, придуманная варварами, пришедшими ниоткуда. Плод болезненных мечтаний, взращенный на страхе перед неизбежностью смерти.
И любой был прав — Эдема земного действительно не существовало, а вот Эдем небесный был.
Эту планету невозможно найти ни в одном звездном справочнике. Корабли, проходящие мимо, не замечают ее, скрытую от глаз и приборов взвесью невидимой пыли. А меж тем она ослепительно, сказочно великолепна. Нигде больше нет столь сочной зелени, чистой воды и громадных спелых плодов. Нигде не встретить столь миролюбивых зверей и нив, произрастающих без вмешательства человека.
На этой планете живет Творец.
Он сед и полон телом. Он претендует на то, что все сущее создано его руками, и требует, чтобы его называли Богом. Он грезит о том мгновении, когда родится поколение людей, чистых душой и телом, которые будут достойны Эдема. Он мечтает поселить этих людей на своей планете и даровать им вечную жизнь, а себе — блаженство. Пока же он довольствуется обществом одного–единственного человека — Танна, того самого, что зажигает звезды. Пользуясь своим умением манипулировать пространством и временем, Творец на долю секунды похищает Танна из его корабля, перебрасывая в иное измерение, которое не является ни прошлым, ни будущим, ни даже настоящим. Творец утверждает, что Вечность не подлежит временному исчислению, ибо она владычествует над временем как абсолют над относительностью. Порой он развивает на этот счет целые теории, но так и не смог привести доказательств ни одной из них. Фонарщик воспринимал Творца как неизбежность, скорее малоприятную.
Творец не обладал обаянием Сатаны, но принимал своего гостя подчеркнуто радушно, порой даже пышно, однако в словах его и жестах проскальзывал налет фальши. Даже лицемеря, он неизменно переигрывал.
Еще он был величайшим любителем моралей. Он читал их по поводу и без него. Фонарщик подозревал, что само слово мораль выдумано Творцом. Порой Фонарщик с тоской ощущал, что является для Творца не более чем объектом для очередной морали. Другому это было бы лестно, но Фонарщик не желал менять свои звезды даже на общение с тем, кто претендовал на сотворение сущего. Он был немножко атеист, и еще — страшно признаться! — верил в человечность и любовь.
Впрочем, Эдем имел одну привлекательную сторону. Здесь произрастали необычайно вкусные плоды, а кроме того, можно было насладиться лучами малиновой звезды, зажженной много лет назад самим Фонарщиком.