Ровно в пять корабль покинул Аманетею.
Минул очередной срок, и коммадор Зинчес вновь сидел в уютном домике Горта. Как и в прошлый раз, он пил вино, еще более крепкое и вкусное. Горт научился купажировать вина. И вновь все повторилось. Едва коснувшись ногой трапа корабля, Горт развернулся, готовясь пуститься наутек. Но коммадор Зинчес был настороже. Он схватил Горта и удерживал его до тех пор, пока на помощь не подоспели другие астронавты. То, что случилось позже, не поддавалось здравому объяснению. В Горта будто вселился демон. Шесть здоровенных мужчин не смогли совладать с ним. Горт вырвался и ушел. Ушел на пять лет.
Он не обиделся и радушно принял коммадора Зинчеса, когда корабль в очередной раз опустился на Аманетею. Горту было под пятьдесят и из–за временного парадокса он стал сверстником коммадора. Горт слегка пополнел, оброс мясом и раздался в плечах. Они пили крепкую водку — с некоторых пор Горт стал отдавать предпочтение ей — и мирно разговаривали, понемногу и ни о чем, до тех пор, пока коммадор не спросил:
— Скажи, Горт, почему ты каждый раз убегаешь от меня?
— Н–не от т–тебя, от к–корабля, — поправил Горт, с трудом выговаривая согласные. — Я н–не м–могу улететь. М–меня н–не отпускает д–девушка с–синего л–леса.
— Ты опять вспомнил свою старую сказку!
— П–почему с–сказку? Она с–существует.
Свое «почему» было наготове и у коммадора.
— Почему же, в таком случае, ты не приведешь ее сюда?
Горт пожал плечами.
— Н–не з–знаю. П–порой м–мне к–кажется, ч–что я в–видел ее, а п–порой — н–нет.
— Как это понимать?
— Н–не з–знаю, — вновь повторил Горт. — Я в–видел ее, и н–не р–раз. Н–но л–лишь издалека. С–стоило м–мне п–приблизиться, она исчезала, и я н–не м–мог н–найти д–даже ее с–следов.
— А какая она из себя?
— Очень красивая. — Горт мечтательно поднял кверху глаза. Заикание его совершенно исчезло, словно это было неприличным — коверкать слова, когда речь шла о девушке синего леса. Фразы, вылетавшие из уст Горта, были столь поэтичны, что если бы кому–то вздумалось положить их на музыку, могла б получиться прекрасная песня… — У нее крепкая фигура, стройные, чуть полноватые ноги, пышная грудь. На ней серебристое платье, а в агатовых волосах спрятана крохотная корона из горного хрусталя.
— Ты уверен, что это именно горный хрусталь? — с легкой усмешкой спросил коммадор Зинчес, надеясь низвести патетику Горта до нормального рассудительного разговора.
— Уверен, — ответил Горт. — Она всегда обожала хрустальные украшения.
— Ты знал ее раньше?
— Нет, я сейчас говорю не о девушке синего леса. Я говорю совсем о другой, которую когда–то знал. Она чем–то похожа на девушку синего леса. Ее звали К–кэрол, она любила серебристый цвет и заколки из хрусталя, которые прекрасно подчеркивали густую черноту ее волос.
— Занятно, — пробормотал коммадор, чувствуя, как в его голове рождаются странные мысли. — Ты не возражаешь, если мы завтра вместе сходим в лес? Мне хочется познакомиться с твоей прекрасной незнакомкой.
Горт молча кивнул.
Они вошли в лес с первыми лучами солнца. Темнота еще не покинула своих убежищ посреди ветвей, и потому деревья отливали глубоким фиолетовым цветом — сначала скорее черным, чем синим, но по мере того, как день вступал в свои права, антрацитовые тона уступали место кобальту с приме–сью камеди, затем аквамарину и наконец бирюзе, обрамленной ожерельем из изумрудов… Стрекотали пичуги, звонко трещали насекомые, над разноцветными шляпками цветов порхали причудливые бабочки. Коммадор и Горт шли по неприметным тропинкам, спускались в овраги, пересекали лужайки. Горт петлял по лесу с вожделением охотничьей собаки, порой даже казалось, что он принюхивается к следам. Наконец он вывел своего спутника на небольшую пустошь и приглушенно воскликнул:
— Вот она!
Коммадор Зинчес приставил ко лбу ладонь, чтобы защитить глаза от слепящих лучей солнца, и присмотрелся. Вне всякого сомнения, это не могло быть зрительным обманом. Прямо напротив них стояла женщина, самая прекрасная из всех, что когда–либо приходилось встречать коммадору. Она была высока, стройна, длиннонога, алый комбинезон, обтягивавший тело, подчеркивал соблазнительные прелести. Девушка, словно позируя, повернулась, и коммадор невольно отменил, какие у нее великолепные волосы — длинные, до самого пояса, белокурой волной распущенные по плечам. На затылке их перевивала узкая черная лента, отчетливо виднеющаяся меж светлых прядей.