Эльэрвис подошла близко-близко к воде и опустилась на колени. То, что она хотела увидеть, не требовало особого мастерства и даже лишних сил – всего лишь кусочек чужого прошлого был ей нужен, даже не тот, что от неё пытались скрыть. Айалэди умели уважать чужие тайны, но любопытство и им было не чуждо.
Она скользнула кончиками пальцев по лиственному покрову. Всё это было просто: золото к золоту, медь к меди, а обсидиановая поверхность озера, отзываясь на тарэ, изменялась сама, наливалась силой изнутри, мерцая сполохами то синими, то золотистыми, то кровавыми. Редко-редко в хороводе этих искр удавалось отловить нужные – зеленоватые, будто кошачьи глаза. Если бы Эльэрвис торопилась – набросила бы ловчую сеть, да и получила ворох впечатлений мгновенно, но ей как раз некуда было спешить.
Один из огоньков становился всё ярче, разрастался и поднимался ближе к поверхности, так что очень скоро в него стало возможно заглянуть.
… Лиловый Город раскинулся перед дочерью Кэльтээнэ: высокие башни древнего замка, крытые черепицей крыши, острые шпили, широкие и узкие улочки, спускающиеся от твердыни человеческих Правителей, дома горожан с выкрашенными во все оттенки сирени стенами, Радужная Лестница, по которой шла очередная торжественная процессия. Как всё же люди любят все эти церемонии!
Возглавлял шествие высокий юноша в парадных, избыточно красивых доспехах. Это ему под ноги летели цветы, венки и девичьи ленты, его имя выкрикивали из жавшейся к стенам толпы. Тем, кто следовал за ним, внимания тоже перепадало, но уже о вторую очередь. И всё же было видно, что эта народная любовь, пусть и абсолютно искренняя, но преходящая – всего лишь восхищение молодостью, красотой, военной славой, такое отношение тоже было очень в духе смертных, отчего-то не способных на постоянство чувств.
А ведь герой видения этого не осознавал, считал настоящим и прочным, думал, наверное, что за него любой в огонь и воду пойдёт. Потому что он не только купался в волнах всеобщего ликования, но и отвечал на него – сияющей улыбкой, шальным взглядом светло-серых глаз. Какая-то особенно смелая девчонка бросила букетик ресхи ему в руки, он поймал, подмигнул ей заговорщицки и заткнул один цветок за ухо. Незабываемое вышло зрелище.
Эльэрвис тоже улыбнулась в ответ. Да, Эрунну-из-прошлого её видеть не мог, но не откликнуться на исходящие от него тепло и свет было просто невозможно. Дело было не в том, что его единственного из множества людей, которых она сейчас наблюдала, ей довелось узнать ближе. Просто он действительно был таким, каким выглядел. Редкое качество – даже среди айалэди.
Она отпустила эту искорку и потянулась к следующему воспоминанию.
В этот раз ей показали долину в горах – Вэйлимэ, скорее всего.
В огражденном высокой стеной из темно-зелёного зернистого камня саду цвели горные розы, которые в тех краях называли горечавкой, и слаще, чем мёд пахнущий чубушник, аромат которого казался почти осязаемым. Высокая тоненькая девочка в белом пышном платье скользила по выложенной разноцветными плитками тропинке, расставляя свечи в диковинные фонари из дымного камня, похожего на стекло, но иначе преломляющего лучи. Косы у девочки были знакомого цвета: будто на солнце сквозь янтарь смотришь.
- Тэйанни! – голос ещё более знакомый заставил незнакомку встрепенуться и уронить незажженную свечу.
Эрунну выбежал из похожих на облако цветочных зарослей и подхватил девчонку на руки. Оба смеялись счастливо и говорили множество нежных слов, которые постороннему уху всегда кажутся невообразимой глупостью. Потом он опустил её на землю и они, забыв о фонарях, шли по тропинке к замку, крепко взявшись за руки.
небо растёт с каждым шагом в сторону гор...
кто-то придумал, будто они крадут его,
чтобы вести нескончаемый разговор,
чтоб не смотреть на часы, следя за минутами,
что улетают так быстро, тают так быстро, так
неумолимо напоминают о вечности,
о собственной смертности, необходимости выстрадать,
выступить в этой сущности человечности...
горы меняют небо как победители,
словно рождённые прежде его явления,
словно всё знают, всё испытали, всё видели,