Но вместе с приближающимся светом появилась и высокая тёмная фигура.
— Сай, кто это? — пискнула испуганно Миленка. — Я боюсь.
— Не надо меня бояться, — голос был мягкий, женский, а лица — не рассмотреть. — Я не сделаю зла.
Саянка нахмурился, но сестра уже отцепилась от его куртки и медленно шла к незнакомке, тянула озябшие ручонки…
— А почему у тебя огонёк зелёненький? — спросила с удивлением. — А потрогать можно?
— Можно, маленькая. Держи.
Заполненный светом шар оказался у Миленки, а незнакомка в два шага подошла к Саянке, без усилий подняла обе корзины.
— Идите за мной, — велела. — Только осторожно.
Делать было нечего, пришлось слушаться. Тем более, что опасной эта высокая женщина отчего-то совсем не казалась. Ничуточки.
Всего лишь через несколько шагов они вышли из густых зарослей на поляну, хоть Саянка был уверен, что ничего такого поблизости не было. Вот только что — не было совсем!
— Как в сказке, — рассмеялась Миленка. — Избушка в лесу. А ты — ведьма, да?
Избушка и, правда, была будто бы из сказки. Из страшной. Низенькая, тёмная, покрытая мхом и сухой листвой. Где-то из-за неё раздалось лошадиное ржание. Миленка вздрогнула от неожиданности.
— Что ты, маленькая, — сказала ведьма, занося корзины на покосившееся крылечко. — Это лошадка моя, Вьонкэ. Мы на неё потом посмотрим. Вы сейчас отдохнёте, поедите, а потом мы с Вьонкэ вас домой отвезём.
Дверь открывалась со скрипом.
Дети вошли в дом, будто бы заполненный пряным травяным ароматом. Незнакомка зажгла ещё несколько стеклянных шаров, и в избёнке стало светло, как днём.
— Вы садитесь. Вот на лавочку. Я сейчас найду, чем вас накормить.
Миленка шустро протопала к скамье, а Саянка сначала осмотрелся.
Чистая уютная комнатёнка, тщательно протопленная, только пустоватая. Стол, пара лавок по обе стороны, ясное дело — печь, полки на стенах с кое-какой утварью, да большая бадья в уголке. И всё. Ещё дверка вела — видать, во вторую комнату.
Ведьма хлопотала у печи, собирала на стол нехитрую снедь. Саянка размотал на сестре платок, уселся рядышком.
Хозяйка поставила перед ними две миски, полные густого киселя. Вкусного, почти горячего.
С аппетитом поели — так, что Миленка даже миску вылизала. Глаза у сестрёнки стали совсем сонными, да Саянка и сам уже начинал клевать носом.
Ведьма улыбнулась.
— Нет, нет, маленькие, спать будете дома. Вас уже наверняка ищут. Не нужно, чтобы ваши родные беспокоились, что с вами случилось что-то плохое.
Саянка кивнул, от души поблагодарил за приют и угощение. Ведьма помогла ему одеть Миленку и, подхватив на руки, вынесла её на крыльцо.
— Мы будем смотреть лошадку? — встрепенулась малявка.
— Мы на лошадке поедем. Побудьте тут сами немножко.
Передала девочку брату и в самом деле сходила за лошадью. Никогда Саянка прежде таких коней не видел — даже у знатных господ, что проезжали мимо их деревни. Огромная, но при этом изящная кобылка золотисто-рыжего цвета с длинной-предлинной гривой, заплетённой в тоненькие косички. Миленка даже ахнула от восторга.
Ведьма посадила детей перед собой. Без седла было непривычно и неудобно, но доводилось Саянке ездить и так. Только как же они верхом проберутся через чащобу?
Задуматься над этим вопросом Саянка не успел — потому что дорога, прямая и удобная сама по себе открывалась перед ними, хотя только что — её не было вовсе. Он оглянулся: избушка таяла в зеленоватой дымке, затягивалась пеленой, будто морок.
— Не смотри назад, маленький, — ласково сказала ведьма. — Не нужно.
Они мчались в лунном свете всё быстрей и быстрей, так, что скоро стало от восторга и жути перехватывать дыхание. Осенним ветром неслись они над землёй, вместе с сухой листвой, скрипом ветвей и другими ночными звуками, сами бесшумные, будто невесомые…