Почему она не обращается за помощью к единственному родному и близкому ей человеку? Кажется, он сделал что-то не очень хорошее. Или замыслил неладное, что ей не пришлось по душе. Поэтому она бежит без оглядки туда, где никто не сможет ее отыскать. Но кто этот единственный родной человек для Анаис — голова не давала ответа. Лишь смутные воспоминания, едва заметный образ взрослого невысокого мужчины с небольшой, каштановой бородой, где то и дело проглядывала седина.
Кто тот молодой коренастый юноша, что кричал ей бежать быстрее ветра? Запомнился Анаис лишь его невысокий рост, густые волосы, испуганный взгляд и надрывный крик, сообщающий о страшной беде. Запомнила она и невероятно теплые и одновременно с тем тяжелые чувства и боль утраты, которые она испытывала от его громкого крика. Она плохо помнила, как он выглядел. Она не знала, где он, кто он. Но Анаис точно не видела его в той зале.
Как гром среди ясного неба ее сразили последние, недавние события. Анаис снова почувствовала, как сильно ей не хватает воздуха, а сердце заколотилось в бешеном ритме, в такт мчавшейся стремглав кобыле. Она зарыдала, схватившись одной рукой сначала за сердце, потом за голову, пытаясь отогнать от себя жуткие воспоминания: она вновь ощутила, как нечто темное, тяжелое и щекочущее проникло внутрь нее и захватило ее тело. Тогда же в том воспоминании она не могла пошевелиться, ноги стали совершенно ватными, она не поняла, как в сильной панике залезла на лошадь, путаясь в своих же конечностях и несколько раз падая. Она хотела убежать из того треклятого места. Голова кружилась и гудела; то и дело неизвестный низкий женский голос внутри нее твердил:
“Цени мой дар выше всех других.
Страх. Страхов много бывает. Кто-то боится высоты, кто-то боится оказаться посреди реки, не ощущая дна под ногами, кто-то боится ходить в лес. Но что стоит за этим? Тот смертный, что стоит перед обрывом со страхом высоты, всего лишь боится ненароком поскользнуться, упасть вниз и разбиться; оказавшийся в глубокой реке страшится утонуть, а в лесу водятся дикие страшные звери, жуткие демоны и черти. Что же объединяет все эти страхи? Человек прежде всего боится только одного. К чему говорить об этих всех ужасах, когда любого смертного тяготит смерть. Страх смерти и предостерегает от лишних бед, и заставляет совершать абсурдные вещи. Он сковывает тело и душу, не давая возможности смертному жить, пока он жив.
Кто-то считает, что страх смерти — всего лишь главный шаг к взрослению. Чем старше смертный, тем больше он всего боится. И боится он не только за себя, но и за других. Кто-то считает, что необходимо отбросить страх смерти, чтобы стать взрослее, ведь это детское, инфантилизм. А для того, чтобы взрослеть, как полагается, смертные придумали, что смерти попросту не существует. В этом им помогли мнимые боги, что обещают им жизнь после жизни. Если при этом после смерти ничего нет, так это смертный сделал что-то не так, пока жил, а отнюдь не вера в те сказки и байки, что повествовали о существовании рая, виновата. Все поверья мира, как и все страхи, объединены только одним.
Правда лишь в том, что после жизни есть только смерть. Есть только черная зияющая пустота. После жизни ты никто; никакие регалии, должности и богатства мира не спасут тебя от этой пустоты. И если бы смертные знали о том, что никакие мнимые боги не обещали им рая, были бы они так же храбры, смотрели бы они смело мне в лицо?
Я принесла тебе ценнейший дар. Я подарила тебе эту правду.”
Анаис не понимала, говорила ли она с собой, или голос в ее голове был совершенно ей чуждый. Он пугал ее. Она хотела бежать без оглядки еще быстрее лишь бы его не слышать.
Девушка четко помнила не только свой дом и любимую маменьку с доброй грустной улыбкой и косами-улитками, но и свою кобылу Химиру, историю ее появления на свет, а также светловолосую девушку, что заполняла часть ее души. Они были связаны древнейшим и сильным заклятием. За память об этой еще живой близкой подруге, что была ей словно сестра, Анаис вовсю держалась, как за спасительную соломинку. Ей больше не к кому было обратиться за помощью и защитой. Но также она чувствовала, как ее подруге грозила опасность, но откуда она могла исходить, Анаис снова забыла. Цепляться за обрывки памяти было бессмысленно — девушка была так сильно чем-то потрясена, что многое в ее голове попросту потерялось где-то глубоко. Однако прежде чем пытаться схватиться за эту соломинку, необходимо было эту самую соломинку спасти в первую очередь.
“Imo. Где бы ты ни была, в каких бы дальних краях ты не находилась, я буду надеяться лишь на твое благоразумие и осторожность. Я чувствую, что тебе может грозить большая опасность без преувеличения. Однако я изрядно повредилась рассудком и совершенно не могу сказать, откуда взялись мои страхи. Прошу тебя, спаси себя! Моя жизнь зависит от твоей предусмотрительности. Я не знаю, где я и, как скоро я смогу тебе хоть что-то сказать. Я знаю лишь одно — пока я жива, я буду искать путь домой.”
Эпилог
Жизнь полна внезапных неожиданностей. Еще вчера девушка бежала от родителей-пьянчужек, что колотили ее на чем свет стоит, в поисках нового дома, а сегодня она возвращается обратно в Весеноград, чтобы начать жизнь с чистого листа и познавать таинства древней морской магии. Другая же, деревенская дочка лесорубов, что ушла из родной хаты из страха перед собственным будущим, сегодня обучена грамоте и идет с подругой в большой город, расположившийся на трех реках, чтобы строить свое настоящее в Весеноградском университете.
Светловолосая высокая девушка, дочь князя Радмира, так и не ставшая княгиней, с тяжелым сердцем летит аистом в сторону Мертвых земель, заброшенных древних городов и крепостей, чтобы построить собственный рай для свободных людей. Однако душа ее не на месте от того, что она только что услышала у себя в голове. Быть может, она не была далеко от своей подруги, возможно даже, что они направлялись друг другу на встречу, но пересечься им вместе так и не довелось. Голос предостерегал ее об опасности, однако княжну беспокоило скорее не это. Ее пугало состояние подруги.
“Imo, услышь меня! Где же ты?” — отчаянные кричащие мысли остались без ответа. Подруга пропала из ее головы без вести…
Еще год тому назад бабушка Яга встречала беглянок, лечила их от хворей и ран, обучала премудростям природного волшебства. Сегодня она, привязавшись к своим подопечным, устанавливала две новые безымянные каменные плиты, обвивая их вьюнами и лианами. Капище было полно таких вот камней, под которым никто не покоился. Грозная статуя Мары смотрела на это место холодными пустыми глазами, отражающими неотвратимость смерти. Яга уже много сотен лет не плакала над могилами; она лишь хмуро и устало потерла камни, вздохнула и ушла встречать новых будущих ведьм. И все повторится снова.
Две другие девушки, что бежали от ужасов междоусобицы, чтобы жить, сегодня не были нигде упокоены. Их тело после смерти никто никогда не сможет найти. Еще недавно одна из них сидела на этом же капище, предчувствуя скорую кончину своей дорогой подруги и понимая, что от судьбы никак не уйти. Чем быстрее бежишь от смерти, тем скорее она тебя нагоняет. Такой вот парадокс.
Красноволосая, исхудавшая от голода и жажды девушка изнывала от озноба и усталости. В ней больше не было столько сил, сколько в ней было еще недавно. Казалось, ее высосали подчистую и даже память и сознание забрали. Вчера она бежала из княжества своего дяди точно по той же причине, что и вторая девушка — из-за страха и неопределенности за свое будущее. Единственное, что заставляет ее цепляться за жизнь — мечта о доме.
Чья-то жизнь сегодня закончилась. Чья-то жизнь продолжается. А чьи-то приключения начинаются только сейчас.