Он вдруг понял, что хронику смутного времени написал не он, а кто-то другой, кто жил много лет спустя после описанных событий... тексту была присуща свежесть, наглядность и даже иногда грубость, не свойственная историку, а так же наивность в повествовании о том, что касалось любви и бога...
Бог был явлен в облике еврея...
Он ходил вокруг спящего историка и говорил, вносил в текст его хроники свои дополнения, комментарии, звучащие сухо, протокольно...
"Твои слова звучат как приговор... - пробормотал историк и проснулся, взглянул на полковника, на Еву и вздохнул...
"Не взыщи, но она не твоя жена... ты ее видел во сне или бога?.."
"Историк, ты видел бога или меня?.. скажи..."
"Я видел себя в роли полковника... сидел в яме с евреем..."
"И что еврей сказал тебе?.."
"Что бог опочил... поэтому царит зло, хаос... вокруг одни враги, суета и ложь... люди сидят в своих раковинах, как в засаде, таятся, а увидят слабого, беззащитного, нападают...
Кому такое понравится?..
Где это общество, исполненное гармонии, добра и справедливости?..
Только и слышу: вот придет мессия и будет судить, и не по тому, что видят его глаза, а по совести... одних спасет, других накажет... и будем мы жить безопасно...
"Ну и где эта безопасность?.."
"Бог пришел и ушел, не нашел для нас оправдания..."
"И что нам делать?.. разорвать одежды и рыдать, чтобы не увидеть то зло, что ждет нас в месте назначения, которое заранее оправдано или проклято..."
"Историк, ты меня удивляешь своим воображением... как еврей мог изображать бога... жертву, еще, куда ни шло... а кем был ты?.."
"Я был жертвой, висел в воздухе над ничем, ни на что не опираясь... не я был начальником, кто-то вверху держал меня над ямой, полной тьмы, прежде чем поднял меня в свой сад... он сказал: будешь одним из нас..."
Историк умолк, заговорил полковник:
"А я очнулся на дороге... я был обречен на изгнание и скитание, каждый встречный мог меня убить, я уже не говорю о тех, кто преследовал меня со спины..."
"Однако ты до сих пор жив..."
"Кто-то защищал меня проклятого богом, не знаю, кто?.. ему я обязан спасением после крушения парома...
Семь дней я провел в море на обломках парома... море высадило меня птичий остров...
Людям я был опасен... а птицы относились ко мне как к жертве, сочувствовали, помогали, чем могли...
Я был для них спасшимся богом в облике человека...
Я был представлен им не таким старым, намного моложе...
Жил я в пещере, которую нашли для меня птицы... я нянчил их детей... иногда бог посылал мне видения, когда я этого заслуживал...
Я учился у птиц говорить, а не отдавать команды...
Видениями бог приоткрыл мне тайны неба, которые так и остались для меня тайнами...
Не смейся, нет причины для смеха, это достоверно...
Для меня откровения бога были как тусклые отражения в зеркале с пятнами отслоившейся амальгамы, какими-то смутными воспоминаниями...
В детстве меня охватывал страх и ужас, когда в земле образовывались трещины и из них вырывались языки пламени, я просыпался и еще долго не мог прийти в себя...
Иногда я совершал прогулки по острову, в которых меня сопровождали птицы...
Были на острове и пустыни, и гиблые болота, заросшие осокой, камышом и колючим кустарником... я застревал в них, звал смерть...
Птицы находили меня, приводили в чувство и оставляли с детьми... я пел им псалмы, декламировал под аккомпанемент прибоя и ветра...
Так все и шло... день сменялся ночью, прилив - отливом...
Как-то, блуждая по острову, я наткнулся на пещеру с рисунками, среди которых была и Ева... у меня с ней была любовь...
Не помню, как на острове появился историк со своей хроникой смутного времени, и все испортил..."
Повествование полковника прервалось...
Начался прилив...
Камень, на котором сидел полковник, напоминал трон, а полковник - изваяние сидящего бога... он качал на коленях детей птиц... и постепенно погружался в воду...
* * *
Полковник спал и проснулся обычным человеком со слезами на глазах... таким он себя чувствовал последнее время...
"От прошлой жизни воспоминаний почти не осталось... - размышлял он... - Я был рад, что живу без истории, правда, историк, охладил мой восторг, сказал, что надежды выйти отсюда у меня нет, и радость моя преждевременна и преувеличена...
Вид местности меня удивил... мое убежище оказалось в пустыне..."
"Что тебя удивляет?.."
"Дюны двигаются... такое впечатление, что это море... мне кажется, я уже был здесь, сидел в яме с евреем... когда еврей умер, я попытался бежать, воспользовавшись обстоятельствами, но неудачно... меня изловили и заперли в сарае с козами...
Я не спал, я размышлял и недоумевал... все происходящее со мной выглядело загадочно и даже зловеще...
Дверь оказалась не заперта... я вышел наружу, подошел к окну... в отражении стекла я увидел чье-то испуганное и изнуренное лицо...
"Неужели это я?.. нет, это не я..." - Я невольно обернулся...
Нечто темное мелькнуло в воздухе и исчезло...
Я сморгнул, чувствуя безотчетный страх, и отступил к дому...
Створка двери покачивалась...
"Странно... как будто кто-то вошел... или вышел..."
Вокруг царила ночь, оживляемая зловеще мерцающим светом уличного фонаря...
Свет моргнул и погас..."
"Это все?.." - спросил историк...
"Все..."
"Это к перемене погоды... что-то будет, не иначе... что будем делать полковник?.."
"Будем ждать..." - сказал полковник...
Утром опасения историка подтвердились...
Ударил колокол на полуразрушенной стрельчатой башне... заикаясь, заговорило сто лет молчавшее радио на столбе... залаяли собаки... звякнули запоры, дверь с жутким всхлипом распахнулась... в комнату вошел полковник босиком в кителе довоенного покроя... он подошел к окну, оттолкнулся и полетел...
Историк упал на колени и стал просить его вернуться... он расплакался и сквозь слезы вдруг увидел всю свою жизнь, которую забыл...
Лучше бы ему ее не вспоминать...
Трепет охватил историка... ему вспомнился события смутного времени, ожидание ареста...
"Сжечь, все сжечь..." - сказал он вслух шепотом...
Бледный, испуганный он бросил рукопись в тазик, попытался поджечь...
Спички ломались или вспыхивали и тут же гасли...
"Рукописи не горят... и в воде не тонут..." - сказал полковник и вошел в комнату через дверь...
"Что?.. я вас не понимаю..."
"Достоверно... есть свидетели..." - эту фразу полковник выговорил таким тоном, что историку стало неловко...
"А что это вы босиком?.."
"От ревматизма лечусь... говорят, помогает..."
"Ну, это вряд ли... - подумал историк и вспомнил, что соседка, армянка донесла ему о новом жильце: прелюбодей, к тому же пьяница... - Может быть у меня белая горячка?.. или я все еще сплю?.."
Размышления историка прервались... он затосковал и заснул, тут же проснулся, глянул на полковника... ему показалось, что полковник радостно взвизгнул, лизнул его лицо и закружил, виляя хвостом...
Сквозняк взметнул листки рукописи к потолку, закружил вокруг лампы...
Историк захлопнул створку окна...
"Я сплю..." - пробормотал он и пугливо глянул в стекло, но себя не увидел в отражении... потрясенный, он сел на ложе, потом лег и заснул...