— Мы уже уходим, — быстро сказала я, борясь с желанием захлопнуть дверь перед его носом.
— Кто сказал? — удивился мужик. — Сначала выпьете, а потом пойдете.
— Нет, нам нужно в Эдинну. Некогда нам с Вами рассиживаться.
Смотря ему в глаза, я говорила решительно. И хотя в моей речи не прозвучало ни единого грубого слова, бородач разозлился и с размаху ударил топором в дверь. Я мгновенно вытащила пистолет и выстрелила ему в грудь. Однако мужик как стоял, так и стоит. Я что, промахнулась? Прицелившись, я выстрелила снова.
— Решила убить меня пугачом? Меня? — сдвинув брови к переносице, заорал бородач.
Ничего не понимаю, почему оружие на него не действует?! Или я забыла его зарядить и стреляла холостыми?
Он вытащил из заднего кармана старых вытянутых штанов бутылку коньяка и приложился к горлышку. Раздался громкий булькающий звук. Напившись, он вытер ладонью мокрый рот и протянул бутылку мне.
— Пей.
— Не буду.
— Тогда пусть твоя подруга выпьет со мной. И опусти свою хрень, меня вам не завалить, — сказал он, обращаясь к Ансле. — Я Костолей Бессмертный, слыхали о таком? Нет? Ну, тогда выходите, я вам расскажу.
Делать нечего, пришлось спускаться вниз. Я все время оглядывалась по сторонам и искала взглядом ту рыжую женщину, которая впустила нас в дом. Ансла шепнула мне:
— Нужно с ним выпить, и он нас отпустит. Просто делай вид, что пьешь.
Надо было полагаться на собственную интуицию и пройти мимо этой гостиницы! Неизвестно теперь, на сколько нас задержит этот грозный пьяница. А у меня на счету каждая минуту.
Мы сели за круглый стол, где все еще стоял кувшин с молоком и пиала с недоеденным свиным паштетом. Похоже, хозяйка не убиралась после завтрака. Где она сама? А что если бородач причинил ей вред?
— Нет здесь Малашки, — словно прочитав мои мысли, сказал Костолей Бессмертный. — Отправил ее в соседнее село, чтобы с вами с глазу на глаз потолковать. Ох, и ревнивая она баба, скажу я вам! Я, как только узнал, что в моем доме две молодые особы гостят, так разволновался, что сердце чуть из штанов не выпрыгнуло. Давненько у нас здесь никто не останавливался. Какие гостьи, какие гостьи — любо дорого посмотреть. Как ваши имена?
Взгляд его черных глаз из-под опухших покрасневших век вызывал дрожь во всем теле. Он неопрятно выглядел, и от него несло перегаром. В общем, хуже компании и не придумаешь.
— Я Аннабель, а это Лили, — состряпав дружелюбное лицо, сказала эльфка. Она решила воспользоваться негласным женским правилом, которое гласит, что при нежелательном знакомстве с мужчиной, можно соврать об имени.
— Эй, Лили, ты почему такая скучная? — пристал ко мне Бессмертный. — На-кась выпей.
Он протянул мне бутылку, на которой остались жирные отпечатки его пальцев. Превозмогая брезгливость, я взяла бутылку за толстое горлышко и отпила глоток. Омерзительная жидкость, воняющая клопами, обожгла мой рот, а затем и желудок. Не сблевнуть бы, подумала я. Чтобы убрать мерзкое послевкусие я зачерпнула ножиком паштет и слизнула его с острия. Мужик следил за моими действиями с неподдельным восхищением.
— Молодец! А теперь ты, Аннабель.
Ансла отхлебнула коньяк и вернула мужику бутылку. Костолей засиял, как начищенный самовар, взгляд его стал заметно добрее.
— Давненько, — говорит он, — я не употреблял коньячок в компании юных прелестниц. Так давно, что уже забыл, как это может быть приятно. Значит, говорите, путь в Эдинну держите? — он подкрепил свой вопрос глотком коньяка.
— Так и есть, — подтвердила я.
— Ну, не буду задерживать тогда, — сказал он.
Я не поверила своим ушам. Все? Он нас отпускает? Я встала из-за стола и сказала, что мне нужно подняться наверх за рюкзаками. Ансла заверила, что останется ждать меня в столовой. Зря я ее послушала…
Вернувшись, я не застала ни подруги, ни Костолея. Черт возьми, как же так? Может, она ждет меня на улице? Я кинулась к двери, но старинный замок был заперт на ключ. Подошла к окну, из которого была видна только земля с растущей на ней пожухлой травой. Тогда я снова поднялась наверх и выглянула из той комнаты, где мы спали. На улице не было видно ни единой живой души. Тогда я принялась заглядывать во все комнаты поочередно, но результат был нулевым. Никого нигде нет. Дом пуст, если не брать в расчет его многоногих обитателей.
Я некрасиво выругалась и продолжила искать подругу, открывая все двери подряд. В кладовой нашла маленький острый топорик, на котором была засохшая кровь. Надеюсь, его использовали для того, чтобы отрубить курице голову?
Где же Ансла? Я стала звать ее по имени, но никто не ответил. Внутренний голос настойчиво советовал бежать, а я отмахивалась от него и продолжала бродить по холодному дому. Где-то скрипнула дверь, и я насторожилась. Сжав в руке топорик, я двинулась в ту сторону, откуда, по моему мнению, он прозвучал.
Удар сзади сбил меня с ног и чуть не расколол мою черепушку надвое. Я поднялась с пола в считанные секунды и выставила перед собой топорик. Увидев Костолея и его огромный окровавленный топор, который он сжимал обеими руками, я поняла, что выгляжу жалко по сравнению с ним.
— Что ты сделал с моей подругой?
— Пойдем, покажу, — осклабился он.
Он медленно оттеснял меня назад. Через пару шагов я уперлась лопатками в стену.
— Отпусти нас. Нам правда нужно идти. Один человек в беде. Ему нужна наша помощь.
— А тебе кто поможет? — усмехнулся Костолей.
С этими словами он замахнулся на меня топором, я уклонилась и нырнула ему под руку. Успела пробежать несколько шагов, прежде чем он пустился за мной вдогонку. Движения его были неторопливыми, словно он не сомневался в том, что я от него теперь никуда не денусь. Подбежав к окну, я ударила по грязному стеклу обухом. Только вот смогу ли я пролезть в узкую раму?
Когда я влезла на подоконник, Костолей поймал меня за ногу и рывком потянул на себя. Я замахнулась на него своим маленьким оружием и, что удивительно, попала ему по бедру. Он разозлился и ударил топором по моей руке, сжимающей топорик. Моя кисть осталась лежать на полу. Я закричала, с ужасом рассматривая то, что осталось от моей руки. Кровь лилась из культи, заливая мои ноги и пол. Я кричала и кричала, пока удар по голове не лишил меня сознания.
Очнулась уже в подвале, в котором воняло как на скотобойне. Серые стены были замызганы кровью. Рядом лежала Ансла, закованная в цепь. У нее не доставало одной руки.
— Ансла, ты меня слышишь? Где этот урод?
Я тоже была на цепи. Мы обе сейчас напоминали потрепанных в драке бродячих дворняг. Надо же было так вляпаться! Рука моя нещадно болела, а Ансла не подавала признаков жизни. Может, оно и к лучшему? Отправилась, наверное, на перерождение. Бедная эльфка, должно быть, немало страданий ей принесла отрубленная рука. Приглядевшись, как следует, я заметила, что у подруги отхвачены голени до самых коленей. Причем рубил Костолей, как попало, и один обрубок ноги был короче другого. Хренов маньяк!! Зачем ему наши конечности?
— Ли… это ты?
Ансла приходила в себя. Он не дал ей умереть. Вот паскуда!
— Как ты? — спросила я.
— Хреново. Я не чувствую ни ног, ни рук. Господи, здесь все залито моей кровью. Что он со мной сделал?
Потом она заметила свои жалкие обрубки и закричала в ужасе:
— Он отрубил мне ноги!
— Нужно выбираться отсюда. Но как?! Сколько у тебя занимает процесс регенерации?
— Примерно 10 часов.
— Это очень долго… Что же делать? — лихорадочно прокручивала я в голове варианты.
— Добей меня. Пожалуйста…
— Как? Я с трудом могу пошевелиться, — ответила я.
— Боже, как мне больно… Я сейчас, как в том жутком фильме «Пила», с отрубленными руками и ногами. Как же мне уйти в респ?
Ансла принялась биться головой о стену. Я поморщилась и попросила ее не делать этого. Дверь открылась, и в ней показалась седая борода маньяка. Шапку он где-то потерял, и теперь сверкал зеркальной лысиной.