Пытались прорваться телевизионщики с какого-то местного канала - предупредил мать, чтобы она ни под каким видом их не пускала - так когда они пришли, она обдала их вчерашним супом - слава Богу тёплым, потому что уделаны они были с ног до головы и ушли, угрожая, что так распишут нашу богадельню, что прокуратура нами сразу заинтересуется.
Прокуратуры пока не было - видимо не успела до нас добраться. Но конкретный, серьёзный наезд, проблемы, начались однажды, в понедельник, с молодого человека, который зашёл ко мне сгибаясь и изображая сильную боль.
На нём не было слизняка, и видно было, что он шибко и ненатурально изображает болезнь - взяв его за руку я чётко увидел человека в форме, рядом с которым, улыбаясь, сидел этот парень, вполне даже здоровый и веселый, и совсем недавно здоровый и весёлый, часа два назад.
Посмотрев в глаза парню я спросил:
- Что, вы штатный сотрудник, или так, по велению души пришли разоблачить афериста?
Парень сразу прекратил изображать страдания:
- О чём вы? - его глаза сделались колючими и настороженными - не понимаю!
- Всё понимаете. Если ваш начальник хочет правда что-то выяснить - пусть приходит сам. Или боится?
- Ничего он не боится! - начал парень, тут же заткнулся и покраснел, потом вскочил и выбежал из квартиры.
Его начальник и правда появился - на следующий день.
Он вошёл в квартиру с видом хозяина, по его лицу было понятно, что он точно не ждал у порога сутками, да и не собирался - такие люди всегда вне очереди и берут то, что им надо.
- Приветствую. Вы Пётр? - из-за плеча важного чиновника испуганно выглянула моя мать и пожала плечами - что, мол, я могла сделать?
- Я Пётр! - посмотрел на человека - ну да, его я видел в видении парня вчера вечером, только он был в милицейской форме - по-моему полковничьей, а теперь - в дорогом, даже на вид, костюме, в золотых часах. Лицо умное, глаза смотрят хмуро и хитро, как будто пронизывают насквозь и заранее знают, что я виноват.
- Так что вы тут устроили, Пётр? Прежде чем принять к вам меры, решил узнать получше, что тут происходит, посмотреть на это бесчинство! Кто вам позволили устраивать из квартиры лечебницу? Вы имеете медицинское образование? У вас есть разрешение на практику? Предъявите ваше разрешение! Вы получаете доходы, нигде их не отмечаете, ни в каких декларациях - вы нарушаете закон, и мы вас можем арестовать!
Я стал медленно закипать от злости, глядя на этого холёного борова, по хозяйски топающего по моей квартире:
- Вы, вообще, кто такой? Вы чего тут расхаживаете, как хозяин? У вас есть право врываться в дом, допрашивать, выдвигать обвинения? Шли бы вы отсюда к чёртовой матери!
Глаза полковника сузились, его перекосило от злости:
- Значит так, да? Наглеешь? Сопляк! Я просто тебя уничтожу, вместе с твоим притоном! Бабки берёшь и не делишься? Гадёнышь! Чтобы каждую неделю по десять штук отдавал! Тогда будешь работать! Нет - я эту свору разгоню, а тебя закрою!
- На основании чего закроешь-то? Я и не открывал ничего. Не лечу никого. И - кстати сказать - ни рубля в руки не взял!
- Ты не взял - твоя мамаша берёт! В среду пришлю парня - вчера который был - чтобы ему передал десять штук. И так каждую среду будешь отдавать. Всё, разговор закончен! - полковник нарочито топая ботинками вышел на лестницу, а я опустошённо закрыв глаза стал думать - что делать? И правда ведь, закроет! И хрен с ним - закрывает. Не хочу больше этот конвейер бед обслуживать. Чёрт с ним, с этим предприятием - ошибка была. Найду что-то и получше для заработка. На том и порешил.
Получилось так, что к моменту визита полковника (так я для себя его окрестил), я уже созрел для того, чтобы закрыть предприятие.
Впрочем, как оказалось, полковник имел в виду другое закрытие - по своей тёмности я не знал, что на уголовном жаргоне, а также на жаргоне милиционеров, 'закрыть' - означало вовсе не закрыть предприятие, а нечто худшее...
В среду в двери заглянул тот самый хорьковатый парень - он нашёл меня глазами и спросил:
- Приготовил?
- Нет, не приготовил. Пошли вы нахрен с вашим полковником!
- Вот так, да? Ну, пеняй на себя! - парень исчез, а я продолжил приём 'проклятых' людей.
Около пяти вечера я прервался, чтобы поужинать и уселся на кухне, хлебая щи и заедая их пирожками с мясом, которые очень хорошо умела делать мать.
Слава Богу - я успел съесть большую чашку, умять три пирожка, когда в дверь позвонили и обломали мой ужин...