При мысли о том, что ее могут в любую минуту вышвырнуть на дорогу, как самозванку, в животе у девушки жалобно заныло, но спустя несколько мгновений злость встряхнула ее, не позволяя размякнуть.
— Я ценю вашу откровенность, мадам, — холодно отозвалась Катя. — Почему же в таком случае вы взяли меня с собой?
Женщина долго разглядывала ее с улыбкой, точно любуясь, и наконец рассмеялась:
— Мне нравится, что вы не спешите оправдываться и убеждать меня. Что касается ответа на ваш вопрос, — с какой же стати я должна отказывать в приюте кому бы то ни было? Благодарение Богу, я добрая католичка, и пока у меня нет доказательств, что вы беглая преступница, как ваш м-м-м… спаситель, я стану относиться к вам, как к благородной девице, коей вы себя называете.
— Благодарю, — сухо произнесла Катя. — Я постараюсь не употребить во зло вашу доброту, мадам.
После всего происшедшего нервы ее были настолько натянуты, что она почувствовала: еще одно, столь же саркастичное словцо из уст этой дамы, и она либо закричит, либо, не дай Бог, заплачет.
— Ну же, успокойтесь! — видимо, ощутив ее состояние, баронесса ободряюще похлопала ее по руке. — Все бывает в жизни, и если мне не встречались до сих пор благородные барышни, которые пускают в ход кулаки, чтобы заступиться за первого встречного бродягу, это не обязательно означает, что их не существует в природе. Вполне возможно, что хотя бы одна такая все-таки есть.
Она искренне улыбнулась, и что-то заставило Катины губы дрогнуть, раздвигаясь в ответной, правда, механической улыбке.
— Все так, мадам. Но вы забываете, что этот бродяга спас мне жизнь.
— О, это как раз самое интересное! Насколько я знаю этих детей природы, они не склонны к таким сентиментальным и жертвенным поступкам по отношению к тем, кого считают чужаками. Должно быть, вы произвели на этого молодого цыгана неизгладимое впечатление, раз он решился рискнуть жизнью ради вас.
— Собственно… не было никакого риска, мадам, кроме опасности замерзнуть. Тем не менее, без его помощи я бы не выжила. Впрочем, выслушайте, если вам угодно.
Катя уже поняла, что эта женщина не оставит ее в покое, пока не узнает все подробности. И смирившись с тем, что ей не удастся отдалить неприятный разговор, собрала волю в кулак, чтобы не заплакать и начала сдержанно излагать обстоятельства недавнего происшествия.
Баронесса слушала внимательно, с видимым сочувствием, и искренний рассказ девушки, должно быть, произвел на нее впечатление. Ее дочь не принимала участия в разговоре, по-прежнему с отстраненным видом читая книгу, но вряд ли хоть одно сказанное слово ускользнуло от ее слуха.
— Стало быть, вот как все было, — отозвалась баронесса, когда Катя замолчала. — Ну что ж, это уже больше похоже на правду. Он фаталист, ваш цыган, но фаталист, который все-таки не гнушается немножко подтолкнуть судьбу в нужном направлении. Что касается вас, княжна, не могу не восхититься вашим мужеством. Такие жизнестойкие люди, как вы, действительно, большая редкость. От всей души надеюсь, что сегодняшнее несчастье и прискорбная гибель вашей гувернантки и слуг — это та цена, которую вы заплатили за будущую счастливую и безоблачную жизнь.
— Благодарю вас, мадам, — тихо сказала Катя, не глядя на нее.
Несмотря на свою недоверчивость, новая знакомая не внушала ей неприязни. Катя прекрасно понимала, что сложившиеся обстоятельства говорят отнюдь не в ее пользу: поверить в то, что все рассказанное — чистая правда, было нелегко. И по сути, ничто не мешает баронессе по приезде в Торжок отдать ее в руки исправника вместе с Драгомиром…
Должно быть, эта мысль так явственно отразилась на ее лице, что баронесса, приглядевшись к девушке, осведомилась:
— Вас что-то еще тревожит, мадемуазель?
— Нет, ничего, — помолчав, ответила Катя. — Надеюсь только, что я не окажусь для вас слишком большой обузой, мадам. Если же это так, мы можем расстаться в Торжке, и я продолжу свой путь, не обременяя вас больше. Но в любом случае я буду благодарна вам за вашу помощь.
Баронесса покачала головой:
— Гордыня — смертный грех, княжна, думаю, вам это известно. Давайте сойдемся на том, что у меня больше нет оснований не верить вам, и переменим тему разговора, хорошо?
Катя не возражала. Некоторое время они вполне мирно беседовали, и девушка сама не заметила, как выложила баронессе все то, что уже знал о ней Драгомир.