— С вас праздничный ужин — подойдя к нашей троице, сказал бригадир.
— За нами не заржавеет, но ты же сам установил сухой закон — ответил я ему, за всех.
— Так вы пряников и конфет купите. Про водку я вам ничего не говорил.
— Как скажешь, начальник. Можем и пряников, тем более повод и кроме станка имеется.
— Какой? День рождения у тебя? — спросил Трофим.
— Лучше. Новая жизнь начинается — напустив тумана, театрально проговорил я.
О своём решении покинуть завод, а стало быть и бригаду, я оповестил коллектив за ужином. Поставить людей, перед свершившимся фактом, было бы неправильно. Они приняли меня в свои ряды с распростёртыми руками, плохого ничего не сделали и не желали, даже наоборот помогали во всём. Поэтому и проститься с ними надо по хорошему, тем более из гостиницы выписываться я ещё какое то время не собираюсь и мне придётся делить с ними и кров, и стол, если они не будут против.
— И чего это ты удумал? Не понравилось тебе в нашем цеху? Может лучше место приглядел? — посыпались на меня вопросы, со всех сторон.
— Врать не буду, не понравилось. Не моё это, заниматься одним и тем же изо дня в день. Чего дальше делать буду, не знаю. Может на другой завод устроюсь, а может и совсем из города уеду, мало ли хороших мест, в нашей стране.
Такой ответ, как ни странно, всем понравился и меня больше ни о чём не спрашивали, надумал уходить, значит есть на то причина. Правда дальнейший разговор, от первоначальной темы, далеко не уходил, рассуждали о том, как работается на других заводах, в каком городе жить лучше, где больше платят и так ли везде хорошо, как кажется. Высказывались все, только Земнов сидел, как будто воды в рот набрал. Он так и не решил, за это время, что делать дальше, оставаться на этом месте или уезжать отсюда, вместе со мной. Пускай думает, подталкивать его к какому либо решению я не собираюсь, он должен сам определиться, чего ему от жизни надо.
— Может ты и правильно поступаешь — подливая кипятка в чашку, высказался Трофим, по моему вопросу. — Лучше сразу уйти, если не понравилось, потом тяжелее срываться с места будет.
— Я тоже так считаю — согласился я, с мнением бригадира. А что мне ещё остаётся делать, не раскрывать же истинные причины своего увольнения.
На следующее утро я сразу же пошёл в заводскую бухгалтерию, там мне выдали сорок два рубля тринадцать копеек, которые ещё больше укрепили меня в правильности принятого решения, работать за такие копейки, желания нет никакого. И только после этого появился в цеху и предстал перед обиженным Михалычем, не стесняющимся в выражениях при обсуждении моего неблаговидного, на его взгляд, поступка.
— Сукин ты сын! Почему вчера меня не предупредил?! Где я сейчас тебе замену найду?! Давай переодевайся и работай! Ишь чего удумал!
— Михалыч, я тебе одолжение сделал появившись здесь. Мог же всё передать через Трофима и больше не появляться у вас, а я, как порядочный, пришёл и всё тебе в глаза сказал. Чего тебе не нравиться?
— Не нравится, что сначала на работу проситесь, а потом убегаете с неё, через неделю! — зло сказал, маленький человек.
— Ну что поделать, рыба ищет, где глубже, а я, где платят больше. Приняли бы у меня экзамены, не ушёл бы. А так ваши умники поиздевались надо мной и отправили обратно работать за копейки, хотя ваш техпроцесс я знаю лучше, чем они — придумал я отговорку.
— Пиши жалобу на имя хозяина, там разберутся — предложил мне мастер.
— А оно мне надо? Я сейчас приду к вашим соседям и меня там с радостью примут. Я же не разгильдяй какой то, ты же сам видел, как я быстро тут у вас освоился. Вам и надо то было, поощрить мои старания немножко, а не под зад меня пинать и всё бы хорошо было.
— Так я тебе и говорю, пиши жалобу. Ещё и премию дадут, если прав окажешься.
— А если не прав, тогда чего? — спросил я. — Не знаешь? То то. Так что пойду я, пожалуй. Желаю вам дальнейших, трудовых успехов.
Снова оказавшись на улице, я отчётливо почувствовал, что в воздухе запахло весной. Возможно, что мне это только кажется, от вновь обретённого чувства полной свободы. Нет, скорее всего, весна всё же наступила! Безоблачное небо, ярко светящее солнце, лёгкая сизая дымка над землей! Слишком много весенних примет появилось вокруг и никакое другое время года не пахнет так особенно, как весна. А не прогуляться ли мне, в связи с этим, в порт и не узнать ли там, как долго ещё, по прогнозам пароходства, река будет не судоходной? Неторопливым шагом, теперь я могу себе это позволить, добрался до дороги, надеясь, что встречу на ней свободного извозчика, но картина, которую обнаружил заставила задуматься. Навряд ли по таким лужам, кто нибудь ездит на санях и тем более в пролётке.