Впереди возник какой-то шум. Джулс вынырнул из своих горьких раздумий и ударил по тормозам. Хотя автомобиль полз со скоростью не больше пятнадцати километров в час, раздался громкий скрежет, и в воздухе поднялось густое облако пыли. Перед капотом стояла парочка бледнолицых юнцов. Парень барабанил кулаком по крышке капота.
— Гляди, куда едешь, свинья жирная! Ты нас чуть не сбил, мать твою!
Джулс почувствовал, как лицо заливает выпитая им кровь, и быстро опустил стекло.
— Дороги для машин сделаны, придурок! Вали на свой долбаный тротуар!
Парень пнул «кадиллак» по бамперу. От удара тяжелым ботинком пластмасса отвратительно хрустнула.
— Да пошел ты! — заорал юнец. — Чего ты мне сделать-то можешь, а? Ну, давай вылезай из своего корыта и задай мне трепку, жирная задница!
Джулс остервенело засигналил.
— Грязное отродье! Ублюдки чертовы! — вопил он в открытое окно. — Проваливайте домой, к мамочке!
Он дал газу и одновременно ударил по тормозам. «Кадиллак» рванулся, будто механический тираннозавр. Молодой нахал вспомнил вдруг, что скромность — одно из украшений храбрости, подхватил свою белую как мел подружку и уволок подальше от дороги. Юнцы скрылись в «Калди», на прощание сделав Джулсу неприличный жест рукой.
Сзади раздраженно просигналили. У Джулса не хватило сил даже на то, чтобы высунуться из окна и посоветовать нетерпеливому водителю отыметь самого себя. Ему становилось все хуже. Желудок разъедало кислотой, опять тряслись руки, вернулось чувство, будто он разваливается на части. Прекрасной трапезы как не бывало. Злосчастные колени снова стали дрожать. «Жирная задница»!.. Нет, обязательно надо садиться на диету.
«Наконец-то дома», — подумал Джулс, повернув на старую добрую Монтегю-стрит, и почувствовал, как успокаивается желудок. Даже колени дрожать перестали. Или по крайней мере дрожали немного меньше. Всю свою жизнь, уже более ста лет, Джулс провел в этом районе. Здесь, всего в половине квартала от Миссисипи, он появился на свет, и эта река текла в его жилах. Текла вместе с тиной, смытыми с полей удобрениями и ядовитыми стоками химических заводов.
Конечно, за эти годы здесь кое-что изменилось. В прежние времена на отрезке Монтегю-стрит между рекой и авеню Святого Клода было очень оживленно. Семейные домики стояли, тесно прижавшись друг к другу, разделенные только проходами шириной с мусорный бак. Теперь квартал почти опустел. За последние тридцать лет многие жители разъехались кто куда. Большинство домов были заброшены. Некоторые из них почти полностью развалились, другие, как трехэтажный викторианский особняк, когда-то выходивший на набережную, сгорели дотла от костров, которые холодными зимними ночами разжигали бездомные. Джулс не сильно огорчался. Особенно с тех пор, как не стало мамы. Она уже не могла видеть упадок родного квартала, а самому Джулсу такая уединенность даже нравилась. В прежние годы сгоревший особняк заслонял ему вид на реку. Кроме того, полуразрушенные дома время от времени снабжали его сносной едой.
Этой ночью Монтегю-стрит казалась необычно тихой. Местные пьянчуги не сидели, как водится, на открытых верандах домов. Вдоль дороги, обсуждая, где достать очередную дозу, не толклись наркоманы. Развязные подростки не слушали рэп, стоя на углу с огромными, как шкаф, стереосистемами. Улица выглядела чуть ли не зловещей. Может, пока Джулса не было, копы устроили здесь облаву?
Наискосок от его дома на пустом участке земли стоял чей-то длинный черный «кадиллак». Джулс никогда его раньше не видел. По правде говоря, он даже модели такой никогда не видел, хоть и считал себя в «кадиллаках» большим докой. Он припарковался на узкой подъездной дорожке к дому и отправился взглянуть на незнакомца поближе. Совершенно новый «севиль» с золотистой отделкой кузова и густо затененными стеклами, явно сделанный на заказ. Стоил, наверное, штук семьдесят. Джулс окинул взглядом другие автомобили, которые торчали вдоль пустынной улицы, уныло ржавея без дверей и колес. Судя по всему, о деньгах владелец этого лимузина не больно-то беспокоился, иначе не бросил бы своего скакуна посреди Монтегю-стрит.
Джулс повернулся и зашагал обратно к крыльцу. На середине дороги он остановился, чтобы немного полюбоваться домом. Луна, заливая окрестности мертвящим светом, подчеркивала замысловатый силуэт двухэтажного особняка. «Моя крепость», — подумал Джулс. Каждый раз, когда на город обрушивался очередной ураган, дом немного склоняло к югу, и теперь он стоял, накренившись к реке под углом градусов в десять, но все-таки держался. Держался, как и сам Джулс.