Смысл всей затеи состоял в том, чтобы АииОООООнууУУ расслабилась и успокоилась к тому моменту, когда Сюзи предстояло с ней покончить. Но вышло иначе.
Китиха издала скорбный дребезжащий звук и забилась, пытаясь вернуться назад в воду. Только китовые руки Сюзи уже прикоснулись к голове АииОООООнууУУ. Громадный глаз затуманился, померк и угас, и в тот же миг Сюзи передумала.
– Нет! – завопила она по-китовьи. Вырвавшийся из глубины голос был яростным и влажным.
Не успев осознать, что делает, она выдернула АииОООООнууУУ обратно из небытия и вдохнула жизнь в мертвое, вздымающееся горой тело. Огромные легкие наполнились! Громадный глаз дернулся. Сюзи судорожно оглянулась в поисках шанса вернуть АииОООООнууУУ в родную стихию. Никак! Чертов отлив оставил на сотни ярдов вокруг только песок, скалы и моллюсков.
Я попрошу океан, подумала она (тот был ей знаком – глубокомысленного вида дылда с жемчужинами вместо глаз и слабостью к греческой свадебной музыке). Десять минут выкрикивала она его имя, вызвав дождь и не удостоившись ответа. Тем временем ветер принес голоса, зовущие ее сквозь шелест дождя. Обернувшись, она увидела в зарослях меч-травы на пригорке несколько темных фигур.
Ведь у Смерти много имен и обличий.
– Этому не бывать, – сказали они (Смерть тоже телепат, но любит звук своего голоса).
– Неужели? – дерзко возразила Сюзи. – Я пока не забираю ее.
Китиха обладала великой душой. Как же те не видят?
– Она как морская Элеонора Рузвельт, – добавила она.
– Уже нет, – ответили они хором. – Взгляни.
Сюзи взглянула, и это было ужасно. Агония сотрясала тело полумертвой задыхающейся китихи. Глаз тускло отсвечивал нехорошим мертвенным сиянием. Проклятие, подумала Сюзи. Они, разумеется, правы, и это невыносимо. Но еще хуже то, что она сделала с китихой.
– Даже из самых лучших побуждений, – пробормотала она, – молнию не загнать назад в бутылку.
– Как? – удивились остальные.
– Неважно, – сказала Сюзи и взмахом руки избавила китиху от мучений.
И обернулась, готовая прочесть краткое наставление о том, как смерть могла бы стать не столь ужасной, попробуй они хоть чуточку узнать о том, каково быть живым, и пусть сколько угодно пучат глаза и…
С ней уже никого не было. Она взобралась на китовую тушу и просидела там под дождем и ветром в приступе желанной меланхолии, мечтая о кусочке шоколада. Давно это было. Так, по крайней мере, кажется.
Сюзи оборвала свой полет в новом жилище Майло. Вихрь листьев и теней замедлился и растворился, оставив усталость и догадки о том, насколько взвинченным вернется Майло, брошенный ею на этой бесполезной, проклятой тропинке.
Она решила покрасить волосы. Дурацкое занятие, если ты вселенская сущность, вроде Смерти, Весны, Музыки или Гармонии, но за время знакомства с людьми Сюзи удалось кое-что узнать – например, иногда мудрость состоит в простой работе. Рубить хворост, носить воду. Мыть посуду. Подметать. Доить коров. Красить волосы.
Она почти закончила, когда заявился Майло. Насупленный, с руками в карманах.
– Славная прогулка, – бросил он.
– Прости, – пробормотала Сюзи, массируя голову над раковиной руками в резиновых перчатках. – На сей раз из меня вышла не лучшая компания.
Майло продолжал дуться, но стоит принять душ и открыть банку пива, как он придет в себя (она знала Майло лучше, чем тот мог надеяться).
– Что-то неясно?
– Нет, – произнес он. – Все ясно.
– Ладно, а то, когда говорю, во рту такой химический привкус.
Они молча пялились в телевизор. Вымотанный Майло отъехал на рекламе кошачьего корма.
– Любимый, ты не дашь этому случиться, – Сюзи вернула его к бодрствованию.
Попытка отвернуться к стене не сработала, она схватила его за подбородок и развернула лицом к себе.
– Если я выполню, что должен, и покину цикл, то покину тебя. Если нет, меня сотрут.
Он сел.
– Кто придумал это стремление к совершенству? – спросил он.
– Ты о чем?
– Может, мне нравится несовершенство? – продолжал Майло. – Говоря «несовершенный», подразумевают человеческие устремления, ведь так? Ты стремишься, чтобы тебя любили, к хорошей работе, купить машину, пристроить детей и получить всеобщее восхищение? А если твоя мать умирает, и ты живешь в нищете и страхе, или с диабетом, или еноты разрывают твой мусор – тогда это называется «существование»?
– Страдания, – ответила Сюзи. – Их я вижу, когда забираю чью-то душу. Как много тех, кто рад избавиться от боли.