- Он не хочет говорить, он не из говорунов. Это настоящий мужик.
- Тогда давай пристрелим беднягу.
- Еще чего! Я не из таких копов. Эй, Мосс, этот парень думает, что я один из тех садистов-фараонов, которым нужно для душевного спокойствия постоянно колотить дубинкой по головам. Ты ведь не позволишь ему считать меня садистом? У нас справедливый поединок. Ты на двадцать фунтов тяжелее, и пушка лежит строго между нами.
- Если я схвачу ее, - промямлил Мосс Лоренц, твой приятель пристрелит меня.
- Ничего подобного. Давай, верзила, попробуй еще раз. Ведь в тебе еще осталось немало пороха.
Мосс Лоренц опять поднялся на ноги. Он поднимался медленно, словно человек, взбирающийся на высокую гору. Шатаясь, громила поднялся и вытер с лица кровь. У меня опять разболелась голова и начало тошнить.
Внезапно, как молния, мелькнула нога Большого Подбородка, но Ал Диспейн был наготове. Он схватил ногу и стал выкручивать ее, а громила пока прыгал на свободной ноге, пытаясь сохранить равновесие.
- Раньше, когда ты держал кольт, а я был безоружен, такой удар прошел. Ты и подумать не мог, что я тебе врежу копытом, - равнодушно пояснил Ал. Однако со мной этот трюк не пройдет. Видишь, как ты ошибся?
Внезапно обеими руками он дернул ногу бандита, тело которого взлетело в воздух и с грохотом рухнуло вниз. Но и тогда черноволосый полицейский не выпустил ногу Большого Подбородка, продолжая выкручивать ее. Мосс Лоренц стал кататься по земле, издавая нечленораздельные звуки. В этот миг Ал Диспейн в последний раз дернул ногу Лоренца, который испустил вопль, напоминающий треск одновременно разрываемых простыней.
- Ребятам, за то, что я сейчас делаю, платят денежки, и не жалкие гроши, а настоящие бабки. Надо будет как-нибудь всерьез заняться кэтчем.
- Я буду говорить! - завопил Большой Подбородок. - Я все скажу.
Диспейн сильно раздвинул его ноги. При этом он сделал еще что-то, и Мосс обмяк. Большой Подбородок потерял сознание, и полицейский не сумел удержать тушу. Ал вытащил платок и вытер лицо и руки.
- Тьфу, какой рыхлый, - разочарованно заметил он. - Слишком много пива, а производит впечатление сильного парня.
Он пнул Большого Подбородка в ребра. Только после третьего пинка раздался стон, и веки Лоренца задрожали.
- Вставай, - приказал Диспейн. - Я тебе больше ничего не сделаю.
Большой Подбородок поднялся на ноги. Вставал он целую минуту. То, что осталось от его рта, было открыто в молчаливом крике. Я вспомнил рот другого парня и перестал жалеть Мосса Лоренца. Он замахал руками, словно пытаясь найти какую-нибудь опору.
- Мой приятель считает, что ты крут только когда у тебя пушка. Не хочу, чтобы такого сильного парня считали слабаком. Бери мой револьвер, - он легко подтолкнул револьвер к ногам громилы.
Сгорбив плечи, так как его шея почти не гнулась, Большой Подбородок неловко посмотрел вниз.
- Я буду говорить, - пробормотал он.
- Никто не просит тебя говорить. Я велел тебе взять револьвер. Не заставляй меня опять сгибать тебя вдвое для этого. Ну, бери!
Большой Подбородок, шатаясь, опустился на колени и медленно взял кобуру. Диспейн наблюдал за ним с бесстрастным лицом.
- Молодец, - похвалил он. - Теперь ты опять с пушкой, теперь ты опять крутой парень. Сейчас ты можешь грохнуть еще нескольких девчонок. Вытащи револьвер.
Очень медленно, с огромным усилием Мосс Лоренц вытащил револьвер, и рука с тяжелой пушкой повисла между ног.
- Что, неужели ты больше не собираешься никого убивать? - продолжал издеваться бывший лейтенант-детектив.
Большой Подбородок выронил револьвер и зарыдал.
- Эй, ты! - пролаял Диспейн. - Засунь пушку туда, откуда ее взял. Я не хочу, чтобы она испачкалась. Я всегда держу оружие в чистоте.
Мосс Лоренц нащупал револьвер и медленно затолкал его в кожаную кобуру. Эта работа отняла у него последние силы, и он рухнул лицом на землю.
Ал Диспейн перекатил его на спину и вытащил из-под него кобуру. Он вытер ручку полицейского револьвера, повесил кобуру на место и надел пиджак.
- А сейчас мы дадим ему возможность выговориться, - заявил он. - Я не верю ребятам, которые говорят по принуждению. Есть сигарета?
Я вытащил левой рукой пачку, вытряхнул сигарету, вставил в его протянутые толстые пальцы и щелкнул зажигалкой.
- Не надо, - брюнет достал спички, закурил и глубоко затянулся. Он смотрел на раскинувшееся вдали море. - Здорово здесь.
- Прохладно, - возразил я, - даже летом. Я бы не отказался выпить.
- Я тоже, - согласился Ал Диспейн.
8
Встреча с доктором Остриэном
Ал Диспейн остановился перед городской поликлиникой и посмотрел на освещенное окно на шестом этаже.
- Слава богу! Мы застали его, - удовлетворенно произнес Ал. - Этот парень, похоже, никогда не спит. Посмотри на ту колымагу.
Перед темной аптекой, находящейся рядом со входом в поликлинику, на парковочной стоянке стоял длинный черный автомобиль. Его поставили аккуратно, строго на отведенное ему место, словно сейчас был час пик, а не три часа утра. Рядом с номером виднелась докторская эмблема - чаша Гиппократа с обвившейся вокруг змеей. Я посветил вовнутрь фонариком и вернулся к Диспейну.
- Откуда ты узнал, что это его окно? И что он делает в поликлинике в такое время?
- Заряжает шприцы, - ответил полицейский. - После смерти его жены я немного пас доктора. Поэтому и знаю.
- Следил? Зачем?
Он молча посмотрел на меня, затем оглянулся на заднее сиденье.
- Как дела, дружище?
Из-под коврика на полу донесся низкий звук, очень отдаленно напоминающий человеческий голос.
- Ему нравится кататься, - насмешливо заметил Ал Диспейн. - Все эти крутые ребята обожают разъезжать в машинах. О'кей. Я оставлю телегу в аллее, и мы заскочим к доктору.
Не включая фары, он завернул за угол. На другой стороне улицы, за рядом огромных эвкалиптов находились теннисные корты. От океана пахло водорослями.
Диспейн вышел из-за угла. Мы подошли к тяжелой стеклянной двери и постучали. Где-то в глубине холла, за большим бронзовым почтовым ящиком светился открытый лифт. Оттуда вышел старик. Он подошел к двери, держа в руках связку ключей. Ал показал полицейский значок. Старик открыл дверь, запер ее вслед за нами, не проронив ни слова. Он поправил лежанку из мягких стульев, погремел вставной челюстью и спросил: