Как и во Франкфурте, большинство ее знакомых и друзей в Нью-Йорке исповедовали иудаизм. Почти десятилетие спустя после первого знакомства с этой религией и культурой она решилась поменять веру: в возрасте 24 лет молодая немка перешла в Нью-Йорке в иудаизм. Экзамен она сдавала перед тремя раввинами, а позже рассказывала, что он дался ей труднее, чем экзамен по окончании школы.
В конце 1980-х годов она познакомилась в Нью-Йорке с человеком восемью годами старше нее. Это был еврей немецкого происхождения Михаэль Розенблат, который отправился в США, чтобы составить себе состояние на торговле текстилем. Его семья, жившая в Гамбурге, относилась к своей религии особенно трепетно и поначалу с трудом мирилась с тем, что сын хотел жениться на женщине, обращенной из другой веры. Отцу, Натану Розенблату, было трудно привыкнуть к мысли, что его будущая невестка приходится внучкой Магде Геббельс, поскольку во времена нацизма он сам был узником концлагеря.
В 1989 году в Нью-Йорке раввин венчал немецкую пару по традиционному обряду. Жених и невеста стояли под венцом, пили вино из одного бокала, который раввин предварительно благословил. Затем Михаэль Розенблат надел дочери Квандта, стоявшей под вуалью, кольцо на указательный палец правой руки. Раввин зачитал брачный договор и произнес семь слов благословения. Молодожены снова пили вино, и когда жених правой ногой раздавил бокал, чтобы в момент радости напомнить о разрушении храма, гости закричали: «Поздравляем!»
На церемонии присутствовала только самая младшая сестра невесты, остальные три подъехали лишь к свадебному торжеству. Невеста была рада тому, что благодаря свадьбе может избавиться от девичьей фамилии. «Фамилия Квандт только действовала на нервы и разрушала меня. Телохранители, ссоры, бесконечное одиночество. Жуткие завистники и лицемеры — со всем этим я не хочу больше иметь ничего общего», — сказала она в 1998 году журналистке из газеты «Welt am Sonntag». Однако сегодня она добавляет, что отказалась от фамилии Квандт с некоторой грустью, и никогда не отречется от своих корней.
В 1991 году семья Розенблат вернулась в Германию, однако брак продолжался лишь несколько лет. В 1997 году, как было заявлено, они расстались друзьями. Оба ребенка остались с матерью. Колин-Беттина Розенблат нашла нового спутника жизни — норвежского журналиста Фроде Мо, за которого она спустя некоторое время вышла замуж. Еврейской религии Колин Розенблат осталась верна и после своего развода: в этой традиции она обрела духовную родину, которую больше не хотела терять. Вечерами по пятницам она празднует с детьми начало субботы и зажигает свечи. Ее муж — христианин. «Мы живем с двумя религиями, — говорит Колин-Беттина Розенблат-Мо, — и празднуем и Рождество тоже». Вдобавок, как когда-то ее бабушка, она очарована буддизмом: наследница Квандта верит во второе рождение и убеждена, что в прошлой жизни была еврейкой.
Сейчас Колин-Беттина, которую друзья называют Тини, довольно успешно работает над созданием украшений. Особенно она любит крупные драгоценные камни, которые, по возможности, должны быть цветными и бросающимися в глаза. Прежде всего ей нравится ремесленническая сторона в ее профессии, и она с удовольствием мастерит оправы для камней. Работу в мастерской Колин-Беттина воспринимает как медитацию. Оформление своего торгового зала она поручила американскому архитектору Михаэлю Габеллини, и результат оказался таким впечатляющим, что American Institute of Architecture (Американский институт архитектуры) отметил премией дизайнера и хозяйку салона. Это означает, что изготовление украшений является прибыльным делом, а не экстравагантным хобби богатой женщины, которая в любой момент может воспользоваться доходами от своего наследства. Дочь Квандта считается в гамбургском обществе способной коммерсанткой и щедрым меценатом.
Глава 32. «Влияние семьи было слишком незначительным»
11 декабря 2000 года разорвалась длившаяся почти восемь десятилетий связь между изготовителем аккумуляторов и батарей Varta и семьей крупных акционеров Квандт. В этот день истек срок, который Deutsche Bank установил акционерам фирмы, сделавшим за несколько недель до этого предложение о приобретении их акций. Заявленная цена была значительно выше биржевого курса, по которому бумаги продавались последние полгода. Почти 90 процентов акционеров согласились продать акции на этих условиях. Покупка была осуществлена.