Тот, кто захочет побольше узнать об истории семьи Квандт, будет разочарован скудостью информации, несмотря на давнюю традицию сбора подобных данных, интервью и биографий. «Среди учредителей концерна нашего времени, кроме Вильгельма Верана, нет никого, кто умел бы, как Гюнтер Квандт, оградить себя от взгляда извне, — писал в пятидесятые годы экономист Курт Прицколейт. Возможно, не все качества его натуры передались сыновьям. Но что касается неприятия прессы, то здесь сыновья даже превзошли отца». А сегодня и внуки поступают так же, как отцы и деды.
Экономический журнал «Capital» даже выдвинул предположение, что Квандты предпочитают о себе «лучше прочитать что-нибудь неправильное, чем сказать что-либо правдивое».
Общественно-политический журнал «Der Spiegel» констатировал в 1974 году, что Герберт Квандт обладает «почти болезненной склонностью делать из всего тайну». Его вдова Йоханна Квандт, имеющая миллиардные акции в BMW, — вторая самая богатая женщина Германии после своей дочери — также не дает интервью. Ее личный уполномоченный сказал, что «интерес госпожи Квандт найти свое имя в какой-нибудь книге стремится к нулю». А ее племянница Габриела Квандт-Лангеншайдт заявила: «Мы прекрасно обойдемся без книги о нас». Ознакомившись со списком вопросов, ее менеджеры, недолго думая, сообщили автору, что не могут его принять.
Но стена молчания дала трещину. Менеджеры и доверенные лица, такие как многолетний шеф BMW Эберхард фон Кюнхейм, охотно дали справки, а друзья — например, Петер Бёниш — приоткрыли некоторые тайны семейной истории, которую не обошли трагедии. Будучи поставленными перед фактом, что эта книга выйдет, даже если семья продолжит хранить молчание, некоторые влиятельные члены клана Квандтов изменили свою позицию.
О своем воспитании и наследии они заговорили впервые. Кроме того, они давали справки о своей работе и своих целях в Наблюдательном совете BMW, а также высказались по вопросу о влиянии Квандтов на концерн по производству батареек «Varta». Члены семьи рассказали и о своем отношении к семейной истории, противоречивой, как история страны, которая отразилась в ней так полно.
1871-1918
Фабриканты в кайзеровской империи
Глава 1. «Принадлежащий к победоносному народу»
История династии Квандт — это история успешного переселения. Когда в начале XVIII века Пруссия стала королевством, семья Квандт покинула родную Голландию и переехала на восток. Кучка кальвинистов отправилась в песчаное маркграфство Бранденбургское.
18 января 1701 года курфюрст Фридрих III Бранденбургский короновался и стал Фридрихом, королем Пруссии. Но он правил бедной, отсталой и малонаселенной страной: Пруссии не хватало подданных, а предстоящей войне — солдат.
Сын короля сделал много для развития Пруссии. Приглашая переселенцев в страну, Фридрих Вильгельм I, король-воин, говорил: «Людей я почитаю больше любого богатства». Так он заманивал молодых мужчин со всей Европы в свою армию. Подвергавшимся в Австрии гонениям протестантам он также дал новую родину в Восточной Пруссии, где чума выкосила население целых районов. Фридрих Вильгельм I был глубоко верующим кальвинистом. Он хотел, чтобы его отсталая аграрная страна когда-нибудь так же расцвела, как кальвинистская Голландия, ремесленники и торговцы которой жили зажиточно.
Возможно, семья Квандт прибыла в маркграфство Бранденбургское сорока годами позже, когда уже правил Фридрих II, которого впоследствии назвали Великим. Этот король тоже стремился к тому, чтобы его подданные «могли удовлетворять свои духовные запросы». Он пригласил в свою империю 300 000 переселенцев, преимущественно протестантов, которых считал «менее одержимыми и суеверными». В Пруссию потекли гонимые в других странах переселенцы: вальденсы, меннониты, пресвитериане и евреи. Они все были желанны, так как служили единой, насаждаемой сверху цели.
«Колонисты», по мнению господ, должны были выполнить следующую задачу: превратить пустынную Пруссию в цветущую территорию и укрепить экономическую мощь страны. Переселенцы платили королю налоги, необходимые для содержания армии. Пруссия была маленьким государством с мощными вооруженными силами. Французский публицист Мирабо (Mirabeau) писал после одного визита к Фридриху Великому: «Другие государства имеют армию, Пруссия же — это армия, у которой есть государство». Основой либеральной иммиграционной политики Пруссии было не дружелюбие, а военные потребности. То, что голландские эмигранты, такие как семья Квандт, могли перебраться в маркграфство Бранденбургское, являлось частью политической стратегии прусских властителей XVIII века и имело своей целью рост могущества и войну.