Как изменилась ситуация с поступлением сообщений в 1961 году, когда постройка Берлинской стены создала во втором полугодии совсем другие условия для агентурной связи, нежели в первом? Учитывая повторы (шпионы со своими сообщениями не придерживались ни начала, ни конца месяца), с января по июль выходило от пяти до восьми донесений в месяц, только июнь несколько выделяется. Но уже через несколько месяцев после августовского закрытия границы — в ноябре и декабре — снова были достигнуты июньские показатели.
Удивительное постоянство поступления информаций, к концу года даже возрастание, что можно было бы объяснить лишь тем, что агенты БНД заранее получили инструкции о новых каналах связи на случай невозможности личных встреч, при более подробном рассмотрении, однако, выглядит иначе. До 13 августа 1961 года (дня постройки Стены) все сообщения кроме одного (опрос беженца) исходили от собственных источников в ГДР, затем до конца года поступили еще 34 донесения от источников БНД, но еще восемь или девять пришли уже от союзных спецслужб, четыре от американской армии и одно — снова опрос беженца. Это смещение, правда, еще не означало полного провала. Это видно в сравнении с поступлением донесений за 1960 год. За год, предшествовавший году постройки Стены, БНД получила 105 донесений о казарме войск связи ВВС, из которых 101 сообщение было послано собственными источниками. В 1961 году аналитики БНД получили 93 донесения, из них 45 после 13 августа. Из общего числа донесений 79 были присланы собственными источниками, 11 были от союзных служб и от американской армии, три — опросы беженцев. Очевидно, что и в «огражденной» ГДР собственные связи БНД продолжали работу. После 13 августа до конца 1961 года семь разных наблюдателей по-прежнему информировали западногерманскую разведку о наблюдениях за казармой войск связи ВВС. Информация, приходящая от союзных спецслужб не принималась на веру и вначале вовсе не заменяла собственную агентурную сеть. Однако постепенно начало происходить разрушение агентурных связей БНД. Из 95 сообщений за 1962 год, только две трети (62) были от всего шести собственных источников, одна треть (33) от союзников. После этого общее количество поступавших от всех источников сообщений сначала резко уменьшилось наполовину, а с 1965 года вовсе начало катастрофически падать.
С весны 1963 года в карточках отсутствует отметка о том, что сведения поступили от собственного источника БНД, но встречаются указания о сообщениях иного происхождения. Потому уже невозможно точно определить количество военных шпионов и объем донесений, поступавших от отдельных агентов Пуллаха. Из 49 сообщений за 1964 год 25 получены от «Нарцисса», то есть, от французской разведки, два — от англичан, десять — от беженцев. Но девять сообщений все-таки исходили от сети БНД. Все четыре сообщения 1965 года пришли от «Нарцисса», как и единственное сообщение за весь 1966 года. Это означало катастрофически резкое падение не только частоты поступления, но и объема, точности и качества донесений — об отчетах уже не приходилось и говорить. Единственное донесение за 1966 год звучит удивительно кратко: «7/66. На объекте есть авторемонтная мастерская /гарнизона 6-й гв мсд». В 1968 и 1969 годах снова появилось по одному собственному агентурному сообщению, в 1969 году, кроме того, еще три донесения после опроса беженцев. Но этот круг лиц не был подготовлен к опросам, в большинстве своем не акцентировал внимания на военных вопросах и, собственно, и не обучался никогда разведке боевого порядка и боевого расписания, „order-of-battle intelligence“. Увеличение числа донесений в 1970 и 1971 годах произошло не благодаря вербовке новых наблюдателей на местах, а только благодаря поступлению информации от союзных спецслужб, получивших ее от своих военных миссий связи, а также от опросов беженцев. Три источника БНД с 1972 по 1973 год получили от аналитиков самую низкую оценку достоверности „F 6“, что было связано, очевидно, с тем, что это были новые агенты и их сообщения с трудом поддавались проверке. Из всего этого можно сделать вывод, что в середине 1960-х годов Федеральная разведывательная службы лишилась собственных источников информации о казарме войск связи ВВС в Бернау.
В Веймаре наблюдение осуществлялось в общей сложности за 17 советскими объектами среди них несколько казарм, позиции ракет и зенитной артиллерии, госпиталь, клуб и даже школа для советских детей, причем гражданские сооружения не представляли для БНД большого интереса, и потому о них поступало существенно меньше донесений. В Веймаре помимо штаба входившей в 8-ю Гвардейскую армию 13-й зенитно-артиллерийской дивизии и 1173-го зенитно-артиллерийского полка, дислоцировались также 91-й полк связи, 65-й гвардейский механизированный полк, 581-й гвардейский полк реактивной артиллерии, а также три батальона (связи, инженерный, транспортный) и центральный госпиталь 8-й Гвардейской армии. БНД вела в общей сложности 69 карточек о наблюдениях за этим местом дислокации. Штаб армии располагался на авиабазе Нора за пределами самого Веймара, потому карточки наблюдений за ним подлежали отдельной регистрации.
Наблюдение за бывшей казармой Танненберг в Веймаре было не таким интенсивным, как в случае с казармой войск связи ВВС. Для этого было, вероятно, несколько причин: в казарме в Бернау среди прочих частей находился и штаб важной в военном отношении мотострелковой дивизии. А главное, Бернау был намного ближе к Берлину, что создавало замечательные возможности для агентурной связи, которых не было в Веймаре. То же самое можно сказать и о важном месте дислокации Нора, сведения о котором хоть и поступали к аналитикам БНД с постоянством, однако, они заняли всего 12 карточек. Еще больше затруднял деятельность наблюдателей тот факт, что в казарме размещался сборно-пересыльный пункт армии.
«11–21.11.1957. Как и в предыдущем, так и в этом году казарма Танненберг служит местом для приема и размещения демобилизованных солдат, прибывших сюда из других военных городов армии, собранных тут для дальнейшей отправки домой. Дать обзор ситуации в настоящий момент невозможно. Объект сейчас похож на муравейник».
Отчеты о месте дислокации Веймар начинаются с общих наблюдений и с наблюдения за казармой Танненберг в октябре 1951 года. В сравнении с Бернау этот объект тоже представлял интерес для разведки, но донесений о нем поступало значительно меньше.
Значительное уменьшение объема поступающих разведданных произошло в Веймаре еще до постройки Берлинской стены. По сравнению с четырехлетним периодом 1952–1955 годов объем направленных в БНД донесений за четыре года (1958–1961) уменьшился на две трети. Самое раннее донесение 1958 года охватывало лишь период с 27 марта по 12 апреля этого года. За июнь и июль было сделано лишь одно донесение сборного характера. Тем самым наблюдение за веймарской казармой Танненберг — в отличие от шпионажа против казармы войск связи в Бернау — может, по меньшей мере, считаться признаком начавшегося в 1958 году кризиса в работе БНД, о чем пишут в литературе, и что особенно выразилось в деятельности БНД в ГДР.
Появление Берлинской стены нанесло агентурному наблюдению в Веймаре значительно больший ущерб, чем в случае с Бернау. Например, агент V-4549 до июля 1961 года четыре раза сообщал о происходящем на объекте, затем он замолк до мая 1962 года. Из пяти сообщений БНД за 1962 год, опиравшихся на источники, одно исходило от американцев, а четыре — от упомянутого агента. Донесение этого источника за 29 июля 1962 года было последней конкретной информацией о казарме Танненберг до начала 70-х годов, начиная с которых заканчиваются доступные на сегодня карточки из картотеки наблюдений БНД за местами дислокации. Параллельно со сведениями о казарме Танненберг агент V-4549 сообщал и о казарме Лютцендорф, тоже в Веймаре. Но и здесь донесения от него перестали поступать в БНД в первой половине февраля 1962 года. Связь с источником V-4549 очевидно не прерывалась, что вначале можно предположить исходя из долгого перерыва вплоть до возобновления составления отчетов о казарме Танненберг. Уже 27 октября 1961 года этот шпион БНД сообщал о казарме зенитной артиллерии в Веймаре. Но то ли установление связи было слишком осложнено, что часто происходило из-за радикально изменившихся 13 августа 1961 года обстоятельств, то ли информатор уже не мог передвигаться так свободно, как прежде, и следить за военными объектами с прежней регулярностью, что можно предположить в случае с агентом V-4549.