В годовом отчете КГБ за 1967 год его председатель Юрий Владимирович Андропов сообщал генеральному секретарю Коммунистической партии Леониду Ильичу Брежневу, что «военная контрразведка КГБ вместе с органами государственной безопасности ГДР разоблачила 17 агентов западных разведок, занимавшихся шпионажем против Группы советских войск в Германии». В семидесятых и восьмидесятых годах органами контрразведки арестовывались ежегодно несколько десятков лиц по подозрению в шпионаже. Но контрразведка все равно была перегружена защитой всех казарм советских войск в Восточной Германии. В середине семидесятых годов русские заявили Второму главному отделу, что им не хватает своих сил для контроля за работавшими на советских военных объектах гражданами ГДР — что согласно договоренности 1964 года только частично являлось задачей восточногерманской стороны — и попросили помощи в сборе «важных политико-оперативных сведений о внешних контактах в окружении объектов». Речь шла о примерно 35 «важных объектах». Но и МГБ ясно дало понять, что его возможности тоже не безграничны:
«На нашей территории сконцентрировано большое количество объектов и сооружений. При определении важных объектов не следует выбирать слишком много целей. Несмотря на более тесное сотрудничество в будущем, прежнее разделение сфер ответственности должно сохраниться».
В 1982 году Третье управление КГБ вернуло себе прежний статус Главного управления. Возглавляемое своим многолетним начальником генерал-полковником Николаем Александровичем Душиным, оно с середины 80-х годов вступило в сложный период своего существования. Так как в самих воинских частях не было никаких настоящих шпионов — в отличие от попыток шпионажа «снаружи», борьба с которыми, впрочем, возлагалась на МГБ, особые отделы некоторых армий из карьеристских соображений стали фабриковать необоснованные обвинения против солдат и офицеров вооруженных сил. Когда этот факт был разоблачен, Душину пришлось в 1988 году уйти в отставку. Теперь советское руководство стало по-другому смотреть и на контрразведывательную работу в ГСВГ. В 1992 году российский правозащитник Лев Пономарев, руководитель следственной комиссии по делу о так называемом «августовском путче ГКЧП», на слушаниях, посвященных реформе российских спецслужб, сделал такой вывод, несомненно, преувеличенно критический:
«Неэффективность этих органов военной контрразведки ясно видна на примере особых отделов КГБ СССР при Группе советских войск в Германии. За свое 46-летнее существование в них служило около 5 тысяч офицеров. Однако, насколько мне известно, за весь этот период не был раскрыт ни один случай вербовки советского гражданина в качестве агента иностранной разведки».
Во всяком случае, само руководство военной контрразведкой в ГСВГ тоже не было довольно своими кадрами и достигнутыми ими результатами:
«Квалификация сотрудников советской военной контрразведки часто является недостаточной, что порой приводит к осуществлению шаблонных и неизобретательных мероприятий, а также к нарушению конспирации. Превалирует тенденция преувеличивать возможности оперативно-технических мероприятий. Агентурная работа часто недооценивается».
Помимо этого, руководству Управления особых отделов было тяжело определить самые важные объекты, подлежащие контрразведывательной защите из-за размытости критериев приоритетов. Еще ему мешала несогласованность при сотрудничестве с особыми отделами других советских групп войск, дислоцированных в Восточной Европе. Но, несмотря на это советская военная контрразведка в ГДР вплоть до прекращения существования ГДР и до окончательного вывода Западной группы войск вела беспрестанную борьбу с агентами западных спецслужб на этом «невидимом фронте» Холодной войны. Ведь ей нужно было защищать от шпионов вероятного противника самую важную, самую большую и мощную группировку советских вооруженных сил и не дать им возможности собирать сведения о реальных планах и боевой мощи ГСВГ.
2. Портрет объекта разведки: от оккупационных войск к наконечнику копья — ГСОВГ и ГСВГ
К моменту немецкой капитуляции 8 мая 1945 года на территории будущей Советской оккупационной зоны находилось свыше миллиона советских военнослужащих. Большую часть их составляли солдат и офицеры Первого Белорусского и Второго Белорусского фронтов. Кроме них, там также размещались соединения Первого Украинского фронта, части НКВД и другие советские вооруженные формирования, а также две польские армии.