д) Чиновничий бюрократизм: пример «линейного эгоизма»
В ходе широкомасштабной контрразведывательной операции «Перспектива» Второму главному отделу МГБ в первой половине восьмидесятых годов удалось раскрыть сеть шпионов БНД среди водителей-дальнобойщиков. Если верить отставному подполковнику контрразведки Гельмуту Вагнеру это была вообще первая контрразведывательная операция, управляемая из центра «по ту сторону «линейного эгоизма» в штаб-квартире», в которой участвовали также шесть окружных управлений МГБ. Лишь в 1987 году министр госбезопасности Эрих Мильке издал служебное распоряжение, согласно которому было точно определено, что руководящая роль и приоритет во всех контрразведывательных вопросах по отношению ко всем другим «линиям» МГБ, за исключением Главного управления разведки, принадлежит Второму главному отделу.
На потери эффективности и информации особенно при борьбе с военным шпионажем, по причине «линейного эгоизма», т. е. недостаточно четко определенных сфер ответственности между разными отделами, что вызывало внутриведомственные противоречия, четко указывал анализ рабочей группы в составе Второго главного отдела в 1985–1986 годах. Генерал-майор Гюнтер Кратч при поддержке Центральной аналитико-информационной группы министерства (ZAIG) вынужден был отстаивать свою позицию в споре с Первым главным отделом (военная контрразведка), Седьмым главным отделом (контрразведывательное обеспечение МВД и народной полиции), Девятым главным отделом (следственный орган), Восемнадцатым главным отделом (защита народного хозяйства), Девятнадцатым главным отделом (защита транспорта, почты и связи) и Двадцатым главным отделом (контрразведывательное обеспечение и контроль за государственным аппаратом, культурой, искусством, церковью, подпольем и т. д.). В то же время четвертый отдел (HA II/4) напомнил о необходимости поддержать самое слабое звено в цепи — контрразведку районных отделений МГБ. Что касается Второго главного отдела в министерстве и вторых отделов в окружных управлениях, то там самым слабым звеном был реферат национальной обороны. Именно борьба с военным шпионажем, как требовала штаб-квартира, находилась в сфере приоритетной ответственности этого реферата, но он сам не мог справиться с такой задачей в одиночку.
В области военной контрразведки лучше всего было налажено сотрудничество с Первым главным отделом, который и должен был в первую очередь заниматься этой задачей. Генерал-лейтенант Кратч связывал улучшившуюся «координацию процессов внутренней и внешней контрразведки» с его Вторым главным отделом с усилиями генерал-майора Манфреда Дителя, с 1987 года первого заместителя начальника Первого главного отдела, «который как прежний долголетний сотрудник Второго главного отдела обладал большим пониманием важности военной контрразведки и внес это понимание в наше сотрудничество». Но даже между этими двумя подразделениями, и — больше того — внутри самого Первого главного отдела координация действий военной контрразведки отнюдь не всегда происходила гладко. Лишь в конце февраля 1983 года начальник Первого главного отдела генерал-майор Манфред Дитце (генерал-лейтенант с 1989 года) издал четкий приказ, регулирующий общее управление военной контрразведкой в ННА и в пограничных войсках и передал руководство ею своему заместителю, тогда еще полковнику, Манфреду Дителю. Старое распоряжение от октября 1978 года, подписанное еще предшественником Дитце генерал-лейтенантом Карлом Кляйнюнгом не решало проблему окончательно. Только в мае 1984 года после длительных переговоров было принято соглашение о координации «для борьбы с враждебными действиями против вооруженных сил ГДР». Основным принципом соглашения было следующее.
«Во всех случаях, касающихся внешнего контрразведывательного обеспечения военных объектов следует обеспечить общее сотрудничество с Вторым главным отделом, во всех случаях, касающихся внутреннего контрразведывательного обеспечения военных объектов, следует обеспечить общее сотрудничество с Первым главным отделом».