Так, под Первой уставной грамотой стояла печать Народного секретариата с изображением пересеченных снопа, косы и граблей. А уже два месяца спустя тот же Народный секретариат, рассмотрев доклад председателя И. Воронко, единогласно утвердил в качестве государственной печати республики рисунок, изображающий «печать белорусско-литовского князя Миндовга».[70]
Двумя годами позднее, уже будучи чиновником на службе Литовского государства, И. Воронко так объяснял выбор в качестве герба БНР символа ВКЛ:
«Право на герб “Погоня”, по моему мнению, имеет также и Беларусь, так как, во-первых, это герб не одного литовского народа, а бывшего объединенного Великого Княжества Литовско-Белорусского, а во-вторых, это право от России как литовцы, так и белорусы берут не обоюдным соглашением, а революционным по отношению к России способом. Кроме того, монополию на этот герб нынешняя новая Литва… могла бы иметь в том случае, если бы она претендовала и на территорию всей исторической Литвы[71], а не на одно наименование».
Сложнее было с выбором государственного флага, которым занималась особая комиссия по установлению эмблем и внешних знаков при Народном секретариате БНР. Согласно официальному сообщению комиссии, «большие затруднения в этом вопросе возникли в связи с тем, что литовцы, не имевшие в действительности никакой национально-политической эмблемы в виде флага, позаимствовали некоторые эмблемы у белорусов». (Официально флаг БНР был утвержден только 5 августа 1918 г., а его описание появилось спустя шесть дней в газете «Вольная Беларусь».)
Уже в конце мая комиссия по выработке государственной эмблемы и установлению исторических государственных терминов внесла в Народный секретариат еще один проект, на этот раз по изменению существовавших на тот момент государственных терминов, мотивируя его тем, что понятия «Народный секретариат», «Рада» и прочие были «взяты отчасти из американской конституции, украинской, немецкой, польской или же переведены с русских наименований…». Главными источниками вдохновения послужили Статут ВКЛ, а также «исторические доказательства профессоров Довнар-Запольского, Завитиевича, Карского и др.». В числе прочего предполагалось переименовать Белорусскую Народную Республику в Речь Посполитую Белорусскую; Раду БНР — в Вольный Сейм; председателя Рады — в главного маршалка; председателя Народного секретариата — в канцлера. Кроме того, должны были появиться посты подскарбия, генерального писаря и т. д.[72] Проект, однако, так и не был реализован. Вместо этого правительству пришлось срочно печатать опровержение на публикации в местной прессе, разъясняя уже имеющиеся названия государственных институтов БНР и их функции.[73]
Последнее оказалось тем сложнее, что организационный кризис, вызванный берлинской телеграммой, фактически поставил под вопрос даже номинальное существование прежнего краевого правительства.[74] Поэтому уже 9 мая 1918 г. из оставшихся членов Народного секретариата была «сконструирована» так называемая «Рада пяти» в составе председателя и народного секретаря международных и внутренних дел И. Воронко, народного секретаря просвещения и национальных дел А. Смолина, народного секретаря юстиции и управляющего делами Л. Зайца, народного секретаря народного хозяйства и продовольствия И. Середы.[75] Кроме того, был окончательно сформирован Сеньор-конвент (Совет старейшин) Рады БНР.[76] В итоге на открывшемся 14 мая 1918 г. десятом заседании второй сессии Рады БНР принимается предложение Сеньор-конвента поручить формирование нового правительства Роману Скирмунту.
«Белорус польской культуры», как он сам назвал себя в одном из интервью, представитель старинного рода и крупный землевладелец, один из лидеров краевого движения, бывший депутат I Государственной Думы и член Всероссийского земского союза, председатель Минского белорусского представительства буквально несколько дней назад отметил свое пятидесятилетие. Ни по возрасту, ни по своему социальному и культурному положению он не был похож на прежних членов Народного секретариата, но именно это должно было помочь ему добиться для БНР долгожданного признания со стороны немецких властей.
Первая смена правительства только что провозглашенной республики была исполнена пафосного духа. В своем выступлении И. Воронко заявил:
70
Согласно опубликованному описанию, «в центре новой печати размещался рисунок “Погоня” в выпуклом и квадратном орнаменте с древнебелорусским узором по сторонам. Попона на лошади с тремя зубцами, в отличие от круглой; по кругу надпись в стиле летописей: “Беларуская Народная Рэспубліка”».
72
Так далеко, однако, дело не зашло, тем более что в это же время Вацлав Ластовский от имени партии «Союз независимости и неделимости Беларуси» (Сувязь незалежнасці і непадзельнасці Беларусi) выступил с инициативой создании федерации с Украиной.
73
«Некоторые газеты… — гласило одно из них, — в определении терминологии названий высших государственных установлений Белорусской Народной Республики страдают неисправимой безграмотностью, употребляя, например, такие названия, как “Секретариат Рады” вместо “Народный секретариат”, “Рада Беларуси” вместо “Рада Белорусской Народной Республики” и т. д. Следует иметь в виду, что ныне в Беларуси существуют два совершенно самостоятельных по своим функциям учреждения, а именно: законодательный орган — это Рада Белорусской Народной Республики и исполнительный орган — Народный секретариат (или, иначе, Народный секретариат БНР). Никакого же “Секретариата Рады” в Беларуси не существует и является плодом фантазии безграмотного политического редактора».
74
Кроме П. Бодуновой и Т. Гриба, из Народного секретариата БНР вышли Л. Гутман и Е. Белевич.
75
Кроме «Рады пяти» управляющим Народного секретариата внутренних дел был назначен А. Овсяник, финансов — А. Власов, а уполномоченным по беженским делам — кс. В. Годлевский. Иногда в литературе под «Радой пяти» подразумевается президиум Рады БНР, что опять же связано с той путаницей, которая царила вокруг органов БНР в прессе, и постоянными изменениями в их структуре.
76
В него вошли 12 (по другим источникам — 15) человек, в том числе президиум Рады (И. Середа, И. Воронко, А. Овсяник и М. Костевич).