Говоря о реакции западных дипломатов, К. Езовитов отмечал: «Все очень веселились».
Делегация БНР так и не смогла заявить о себе на конференции балтийских государств в Риге, проходившей в конце 1919 г., и тем самым потеряла еще одну возможность добиться международного признания. В результате de facto правительство Беларуси признала только Финляндия.[123] Отсутствие надежных геополитических партнеров, способных поддержать «белорусский проект», а также тот факт, что белорусское национальное движение находилось в условиях жесткой идеологической конкуренции со стороны других политических игроков, почти не оставляли поля для маневра. Но именно эта слабость легла в основу нового политического курса правительства БНР, который был направлен на сближение с Польшей. Этот курс попытался реализовать после Парижа Антон Луцкевич.
ГЛАВА 6
«Белорусский Пьемонт»: Наивысшая Рада
В период польско-советской войны в польских политических кругах существовали два мнения о конкретной форме включения земель бывшего Великого Княжества Литовского в состав Польского государства: через инкорпорацию или федерацию.
Инкорпорация подразумевала механическое поглощение Польшей части территории так называемых «восточных кресов» и создание унитарного национального государства, в котором доминирующая роль принадлежала бы полякам, а остальным народам, проживавшим на этих территориях, отказывалось в праве на самостоятельное национальное развитие. Территориальные притязания национал-демократов, выступавших сторонниками инкорпорации, касались областей с подавляющим, на их взгляд, влиянием польской культуры. Согласно проекту, выдвинутому в октябре 1918 г. С. Грабским, польская территория должна была охватывать часть Минской губернии, включая Минск, Слуцк и Пинск, а также западную часть Витебской губернии. Программа Р. Дмовского предусматривала границу до рек Двина и Березина.
Программе эндеков противопоставлялась идея многонационального государства, духовного преемника Речи Посполитой, объединяющего на федеративных началах соседние с Польшей народы — литовцев, белорусов, украинцев и др. Предполагалось, что вступление в федерацию будет носить добровольный характер. Сторонниками федералистской концепции выступали в первую очередь близкие к Ю. Пилсудскому варшавские политики из числа Польской партии социалистов (ППС), ПСЛ-Освобождение, Польской военной организации, II отдела Генерального штаба, некоторые группы землевладельцев и публицисты, группировавшиеся вокруг еженедельника «Правительство и армия». Территориальные планы федералистов носили прагматический характер, в качестве главной цели выдвигалась необходимость установления границ как можно дальше на восток вплоть до границ 1772 г. При этом среди сторонников федералистской концепции имелась своеобразная программа-минимум, предусматривавшая включение в состав Польши бывших Гродненской и Виленской губерний.
Уже накануне проведения Виленской операции в апреле 1919 г. перед Ю. Пилсудским остро встала необходимость разработки практического плана по воплощению федералистской идеи в конкретные государственные формы. Поиск союзников и партнеров стал принципиальным вопросом в политической игре, главная ставка в которой была необычайно высока и соблазнительна, но вместе с тем требовала и огромного риска. Нельзя было добиться возвращения Польше роли восточноевропейской державы, способной на равных противостоять угрозе как с запада, так и с востока, не имея поддержки среди представителей Украины, Беларуси и Литвы, а как раз получить такую поддержку оказалось невероятно сложно. Мало было того, что Российская империя раскололась по «национальным швам». Теперь следовало найти рецепт, как собрать хотя бы часть этих осколков вместе и соединить их в достаточно прочном союзе, чтобы со временем Польше самой не пришлось латать эти самые «швы».
Проблема осложнялась тем, что среди народов бывшего Великого Княжества Литовского не оказалось почти ни одной партии, которая бы последовательно отстаивала ориентацию на Польшу. Скорее напротив, общими были полонофобские настроения национальных элит, являвшиеся по сути отражением антипольских настроений, царивших среди крестьянских масс Украины, Беларуси и Литвы. Учитывая общую слабость белорусского национального движения, в Бельведере могли вполне обоснованно надеяться, что в той мозаике, которую Польше нужно было заново сложить, Беларусь станет самым легким звеном.
123
К сожалению, эта тема все еще мало изучена, поэтому вопрос о признании Финляндией независимости БНР остается открытым.