То, что сегодня воспринимается как единая стратегическая линия польского правительства, при ближайшем рассмотрении оказывается цепью разнородных, не доведенных до конца мероприятий и не до конца продуманных шагов, которые чаще всего вели к мало предсказуемым результатам и чьи реальные последствия часто проявлялись уже позже, при совершенно иных обстоятельствах. Изменчивая политическая конъюнктура — как международная, так и внутренняя, — а также отсутствие со стороны Польши общей государственной политики относительно «белорусского вопроса» приводили к появлению в недрах Главного командования, Министерства иностранных дел и Гражданского управления восточных земель Польши самых неожиданных проектов, которые затем так же быстро откладывались и забывались.
Глава Польского государства Ю. Пилсудский и его окружение рассматривали белорусов как наиболее слабую из всех политических сил на пространстве бывшего Великого Княжества Литовского, а поэтому лучше всего подходившую для политических манипуляций в их стратегических интересах. Как ни странно, поиск соответствующего партнера с белорусской стороны оказался сложнее, чем ожидалось. Лояльные к польскому правительству белорусы не образовывали какого-то единого направления, тем более — единой партии. Сложно согласиться с мнением польского историка Ю. Левандовского о том, что в то время «за Польшу высказывались тем или иным способом все известные белорусы». Правда, и тезис другой польской исследовательницы К. Гомулки, будто «большинство белорусских политиков выступали против всяких политических союзов с Польшей», также требует своей критики.
Итак, наступает период активных белорусско-польских контактов. Всего через неделю после своего образования, 20 июня 1919 г., Белорусская центральная рада Виленщины и Гродненщины направляет в Варшаву делегацию с целью добиться признания со стороны польских властей. В делегацию вошли два комиссара БНР — И. Луцкевич и П. Алексюк. Вскоре председатель Центральной рады К. Дуж-Душевский встречается с Ю. Пилсудским, ведет переговоры с представителями польского МИД по вопросу арестованных, обращается за поддержкой к польским социалистическим партиям. Ю. Пилсудский обещает белорусам отменить ограничения на участие в магистратах (лишь для знающих польский язык) и, кроме того, помочь при формировании белорусской армии.
9 июля Ю. Пилсудский принимает с визитом Р. Скирмунта. Вскоре П. Алексюк в очередной раз встречается с Генеральным комиссаром Е. Осмоловским, от которого получает денежные субсидии на белорусскую школу. Наконец, 28 июля Ю. Пилсудский лично принимает в Варшаве делегацию Белорусской центральной рады Виленщины и Гродненщины в составе Б. Тарашкевича, М. Кушнера, М. Кохановича и все того же П. Алексюка. Глава Польского государства дал обещание в ближайшее время подписать распоряжение о создании национальной армии.
Менее чем через две недели, 9 августа, очередная белорусская делегация в составе П. Алексюка, М. Кохановича, кс. А. Станкевича и М. Кушнера вновь встретилась с Ю. Пилсудским, но на этот раз в Вильно. Белорусская сторона просила все того же: оказать материальную помощь белорусскому православному духовенству, белорусским школам в Вильно и поддержать формирование белорусской армии. Политических требований, впрочем, как и прежде, заявлено не было.
Однако в Белорусской центральной раде Виленщины и Гродненщины преобладали левые элементы, в первую очередь социалисты-революционеры. Они не слишком верили в обещания Ю. Пилсудского, тем более что накануне польские власти арестовали целый ряд белорусских деятелей, среди которых оказался и Т. Гриб. Формальной причиной ареста одного из руководителей белорусских эсеров послужила напечатанная в газете «Родны край» статья под характерным названием «Правом или мечом». Она призывала:
«В сторону сантименты и соглашения… Ввысь дух и сердце! За право, в руки меч! Все вместе громадою встанем под национально-революционный штандар Беларуси и все пойдем добывать волю и независимость, превратив в руины гнезда двуглавых и одноглавых орлов, которые разбросаны по нашей земельке!..»