«Оказавшись на родине, он целиком входит в национальное движение и забывает обо всем прочем вокруг себя. Был он от природы живой, экспансивный; охваченный какой-либо идеей, он служил ей до конца. Благодаря опыту общественной работы и на редкость доброму характеру он умел собирать вокруг себя людей и привлекать их к делу. Был хорошим организатором. А самое важное — был хорошим белорусом».
Правда, в самом руководстве БНР о К. Терещенко так думали далеко не все. В. Захарко в одном из своих писем убеждал А. Луцкевича:
«Терещенко… вносит раздор в среду белорусских деятелей, он постоянно дезорганизовывал и дезорганизует белорусскую работу на всех направлениях… Кроме интриг “подписанных и неподписанных”, вероятно, ни на что больше не способен».
Позже на «экспансивность и несдержанность» К. Терещенко жаловался П. Кречевский. обращаясь к А. Луцкевичу он писал:
«Выпады с его стороны очень мешают нашему единству. Было бы хорошо, если бы вы немного сдерживали его в этом направлении».
В таком же духе высказывался и Т. Гриб:
«Мало того, что Терещенко сам не годится к делу, так он еще и тормозит работу других».
Сам К. Терещенко в отношении других членов кабинета министров БНР высказывался более чем критически:
«Я знал, что эта публика руководила белорусским делом в Минске; по правде говоря, я ожидал увидеть более важных персон. Первые трое[126] даже произвели на меня досадное впечатление, которое только еще более усилилось после близкого знакомства с ними».
Уже в конце августа 1919 г. состоялась встреча представителей Временного Белорусского национального комитета и прибывшей в Минск делегации послов польского Сейма, на которой белорусы высказались за созыв Рады БНР.[127] В результате во время приезда Ю. Пилсудского в Минск 19 сентября 1919 г. его от имени белорусского народа наряду с Национальным комитетом приветствовал и Сеньор-конвент Рады БНР.[128]
Белорусы вновь воспользовались принципом «чтобы получить хотя бы что-то, следует требовать все». На встрече с главой Польского государства председатель Рады БНР И. Лёсик выступил с предложением возобновить на территории Беларуси, занятой польскими войсками, деятельность государственных органов БНР, обеспечить постепенную передачу гражданской власти белорусскому правительству и гарантировать «выдачу Польшей белорусскому правительству, пока не будут готовы собственные финансы Республики, денежного кредита». Ю. Пилсудский ответил, что согласен на созыв Рады, но дал понять, что, собственно, признавать ее польская сторона официально не собирается, и сослался при этом на позицию Антанты.
Вернувшись в Варшаву, польский лидер спустя месяц после приезда сюда главы БНР наконец встречается с А. Луцкевичем. Позиция Начальника государства, на самом деле, была совершенно ясной. Он ждал, чем закончится борьба между белой и красной Россией, и предпочитал до этого времени не брать на себя каких-либо обязательств. «Несговорчивость» же белорусской стороны он собирался компенсировать путем сотрудничества с «лояльными» белорусами: еще в сентябре П. Алексюк возглавил Белорусскую военную комиссию, которая должна была стать своего рода политической надстройкой для формирования белорусских частей, а 22 октября 1919 г. Ю. Пилсудский издает долгожданный указ о создании белорусской армии.[129]
20 ноября, буквально через неделю после того, как Верховный Совет Антанты утвердил восточную границу Польши, состоялась очередная встреча А. Луцкевича с главой Польского государства. В этот раз Ю. Пилсудский предложил вместо передачи в руки белорусов местной администрации более активное их участие в органах временного польского управления. При этом он добавил, что считает большой ошибкой отказ белорусов назначать своих представителей на те посты, где польская администрация хочет их видеть и им помогать. Ю. Пилсудский заметил, что подобное поведение настраивает против белорусов даже тех чиновников, которые до этого были к ним благосклонны. Более того, он предложил идти на сотрудничество не только с польскими социалистами, но и с Обществом стражи кресовой и «краевцами», найдя приемлемое для крупных землевладельцев решение земельного вопроса. Вероятно, именно тогда с польской стороны прозвучала в первый раз идея создания «белорусского Пьемонта», которая буквально означала отказ от политически нереальных требований независимости БНР в обмен на культурную автономию белорусских земель в составе Польского государства.
127
Тогда же прошла встреча делегации Временного белорусского национального комитета и комиссара Минского округа В. Рачкевича.
128
Минский визит Начальника Польского государства в литературе часто представляется едва ли не триумфом федералистской идеи.
129
Забегая вперед, нужно сказать, что с военной точки зрения этот проект совершенно себя не оправдал. По оценке польского Генерального штаба, большинство солдат и офицеров не имели высокого боевого значения, кроме того, были людьми «с низким уровнем национального самосознания». Единственным лояльным человеком в Военной комиссии сами поляки считали только… самого П. Алексюка.