всё меньше замечал окружающих и всё больше общаться с Ральфом. Нет, бывший палач не стал разговорчивее. Но всё чаще он смотрел на своего наставника с какой-то непонятной мудростью и добротой. Это привело к тому, что однажды Джек, затарившись спиртным, заперся с подопечным в каморке на всю ночь. Увы, но этот эпизод не укрылся от вездесущих камер слежения. Джек был вызван к комиссару, где совершенно не стесняясь заявил: - Так внимательно меня ещё никто и никогда не слушал. Озадаченный комиссар влепил Джеку выговор и отправил восвояси. Изменения в поведении Джека очень сильно огорчали Боба. Сыщик хоть и не страдал излишней совестливостью, но чётко понимал, что к нынешнему состоянию друга привёл именно его прокол. Боб несколько раз пытался заговорить с Джеком, но хоть сколь-нибудь ощутимого успеха не достиг. Джек его попросту не слушал. *** Так пролетели несколько недель. Улыбающийся гигант всё так же носился с мелкими поручениями и уже никого не удивлял. Прекратили судачить и о замкнувшемся Джеке. Сперва поговаривали, что при осуществлении передачи могло каким-то образом зацепить и техника. Кое-кто из особо ретивых недоумков даже пытался возбудить проверку невероятной акции. Но с подачи Боба комиссар зарубил такие поползновения на корню. И всё вернулось на круги своя. Жизнь полицейского управления опять стала похожа на тонущий в болоте муравейник. Но однажды утром громкоговоритель в кабинете Джека объявил: - Джек Хоуп! Срочно к комиссару! Джек через несколько секунд уже стоял перед полными злости очами грозного начальства. - По вашему приказанию... - Заткнись! - комиссар рявкнул столь жутко, что до Джека сразу дошло, что дело в этот раз действительно серьёзное. На мелкое нарушении дисциплины такой рёв никак не тянул. Тем временем продолжая сверлить подчинённого взглядом, комиссар неожиданно спросил: - Не хочешь мне ничего рассказать? - Никак нет, господин комиссар, - озадаченно пролепетал Джек. Шеф зло сплюнул и с нехорошим прищуром бросил: - Враньё может обернуться тебе не только увольнением. Мне стоит только приказать снять с тебя психограмму. Кумекаешь, о чём я? - Никак нет, господин комиссар, - ещё более озадаченно выдавил Джек. Начальник долго молча разглядывал офицера технического отдела, а потом просто кинул тому в руку прозрачную папку. Джек торопливо раскрыл и пробежался глазами по тексту. Потом ещё раз. И ещё. - И каково твоё мнение? - голос комиссара не утратил твёрдости, но угрозы в нём явно поубавилось. - То, что сегодня ночью одного из главарей мафии убили в стиле Ральфа Шредера может говорить о том, что кто-то решил возродить легенду, - пробормотал Джек, - Иного я предположить не могу. - Да неужели? А тебя не напрягает тот факт, что скопировать стиль Шредера на таком уровне не под силу даже нашим экспертам? - Нашим экспертам многое не под силу. Вы это прекрасно знаете. А с Ральфа нужно снять психограмму. - Уже сняли. Там всё чисто. - Ну, вот видите! - В том-то и дело, что теперь по его психограмме мало, что можно понять. Он все последние сутки пребывал в приподнятом настроении. И точка! - Ну, так он такой всегда. - Вот и я о том же, - комиссар затянулся сигарой, - У Шредера есть возможность покинуть нашу территорию? - Есть. Вечерами он любит гулять по двору и нашим гаражам. Мы даже не рассматривали возможные проблемы с его перемещением. Он же абсолютно безопасен. - Возможно, ты и прав, - шеф устало откинулся в кресле, - А что ты думаешь по поводу последнего абзаца? Джек ещё раз перечитал финал докладной и непонимающе уставился на начальство. - Шеф, тут написано, что о месте нахождения мафиози в момент убийства никто не знал. Даже из его приспешников! Это, скорее всего, ложь. - Думаешь? - комиссар о чём-то глубоко задумался, - Ну, может быть, может быть... - Именно! - ободрённо вскричал Джек, - Наверняка это сделано, чтобы очернить наше управление. А бедолага Ральф тут вообще ни при чём! Но после второго, столь же загадочного убийства, дело было поручено Бобу Гроуну. Получив приказ, он изрыл место преступления вдоль и поперёк, допросил кого только было возможно и представил начальству совершенно противоположный вывод. Завершая доклад, Боб жёстко заявил: - Нужно немедленно изолировать Ральфа Шредера. Не смотря на заверения специалистов, он невероятно опасен. Правильнее сказать, он куда опаснее, нежели прежде, - говоря это, Боб опасался сильнее всего за жизнь бедняги Джека. Но комиссар понял его иначе. - Если даже он продолжит удивительным образом ускользать от нашего наблюдения и мочить своих бывших боссов, то от этого нам прямая выгода. - Выгода? Да вы что?! Он же и нас может на колбасу пустить! - Сомневаюсь. Твой доклад хорош. Но даже если это так, то что нам могут предъявить? Мы не научные работники, а всего лишь служители фемиды. Мы убиваем безнаказанно? Нет, не мы. А убивают кого? Неужели добропорядочных горожан? Опять, нет. Убивают тех, кого, говоря по совести, давно надо было расстрелять к чёртовой матери! - Погодите, вы что... Ничего не собираетесь предпринимать? - Боб не верил своим ушам. - Конечно! Сейчас на нашей стороне и закон... Не спорь! И симпатии обывателей. Зачем что-то менять? *** С того дня убийства боссов преступных синдикатов повалили как из рога изобилия. Не смотря на нападки прессы, вкусивший прелести медийной славы комиссар разливался соловьём, что это, дескать, внутренние разборки мафиозных кланов. Боб смотрел на всё происходящее, содрогаясь от ужаса. Зато Джек, как ни в чём не бывало, нянчился с кровожадным гигантом. Он по-прежнему водил Ральфа в столовую, растолковывал поручения, а по вечерам засиживался в каморке. Но теперь об алкоголе не было и речи. Однажды подкравшись к неприглядной двери, Боб с немалым удивлением узнал, что Джек читает Ральфу. Да, Джек читал молчаливому убийце. Читал детские книги. В глубине души инженер технического отдела полицейского управления был уверен, что в настоящий момент Ральф всего лишь ребёнок. Точнее говоря, младенец, не умеющий толком говорить. Но рано или поздно детство кончится, и ребёнку придётся взрослеть. А значит, необходимо заложить у будущего гражданина верные нравственные ориентиры, объяснить ключевые понятия справедливости, донести величие понятия доброты... Узнав об этом, Боб смог лишь с горя напиться в одиночестве. Зная о ситуации гораздо больше друга, Боб, тем не менее, никак не мог облечь столь важную информацию во что-то, что Джек сможет воспринять. День за днём сыщик ломал голову, как вытащить друга из всё туже и туже затягивающейся петли. И не находил решения. *** Решение нашла сама жизнь. Однажды ночной звонок прямо-таки вытряхнул Боба из постели. В телефонной трубке ревел бас начальника отдела: - Боб! Живо в управление! Наше здание взорвали... Не помня себя, Боб в пижаме прыгнул в авто и через несколько минут был на месте. Здание было полностью охвачено огнём. Могучие струи брандспойтов были явно бесполезны, а пожарные суетились лишь по долгу службы. Обвалившийся фасад смотрелся жутко. Он живо напомнил Бобу документальные фильмы о кровопролитных войнах прошлого века. Подоспевший сослуживец, видимо испытывавший похожие чувства, потерянно таращился и твердил: - Да, что же это такое? Это ж настоящая война... Трупов только не хватает. - Тебе трупов надо?! - заорал выскочивший словно из-под земли комиссар, - Вон там трупы! Иди, полюбуйся! Дослушивать комиссарскую брань Боб не стал. Он метнулся в указанную сторону, изо всех сил желая только одного - чтобы среди них не было Джека Хоупа. Продираясь сквозь набежавшую толпу, Боб не заметил как едва не налетел на лежащие рядком фигуры. Заляпанные кровью простыни смотрелись столь жутко, что сыщика едва не вывернуло. Но тут он услышал поистине ангельские слова: - Джека здесь нет. Боб хватал воздух словно рыба выброшенная на берег и долго не мог понять, кто это сказал. Когда же к нему обратились вновь, с трудом разглядел сидящего на асфальте человека. Это был штатный врач полицейского управления. Он был с ног до головы перепачкан сажей и кровью, и отличался от лежащих рядом только дымящейся сигаретой и отсутствием савана. - Джек был тут. Но его лишь ранили. Шредер его спас - закрыл собой. Вон он лежит... *** Через неделю Боба впустили в палату к раненому. Врачи заверили сыщика, что жизнь друга вне опасности. Но увидев бледного как мел Джека, верилось в это с трудом. Боб осторожно приблизился к кровати и тихо сказал: - Привет. Я очень рад, что ты жив. Но Джек не отвечал. Он демонстративно уставился в потолок. И только недовольно поджатые губы выдали, что слова до него дошли. Боб вздохнул, придвинул стул и заговорил: - Понимаю. Меня ты в друзьях не числишь. Что ж, это твоё право. Твой настоящий друг погиб, закрыв тебя от пуль мафии. Тоже понятно. Но я пришёл не для того, чтобы извиняться. А просто хочу, чтобы ты всё знал. - А я чего-то не знаю? - глухо поинтересовался Джек, не соизволив даже посмотреть на Боба. - Многое. Уж прости, но я занимался расследованием всей этой кутерьмы, - Боб сделал долгую паузу, - Помнишь тот сбой обнаружения источника сигнала при считывании воспоминаний Фелиции? Так вот, она умерла за несколько минут до начала трансляции. Тебе позвонили, чтобы это сообщить. Но ты бросил трубку... - Что? Это бред! - возмущенный пациент даже попытался фыркнуть. - Нет, не бред. Она умерла. Тромбоз сосудов головного мозга. Ты этого не знал и начал менять настройки программы, в которой ни черта не пони