В итоге Уиллетт пропустил в оранжевом уюте «Стрелка» целых два стаканчика, а завершив полумильную прогулку, был внутренне готов к общению с тещей.
Свой построенный более столетия назад большущий особняк семидесятилетняя Джина почти без посторонней помощи умудрялась содержать в идеальной чистоте и порядке. Потоптавшись у порога, Уиллетт позвонил, и хотя в подтверждение того, что его ждут, сквозь стекла входной двери струился свет из прихожей, ответа не последовало. Он позвонил еще пару раз, затем повернул фарфоровую ручку двери и вошел. Из глубины дома, по-видимому из кухни, в прихожую пробивался слабый свет.
– Джина! – позвал Уиллетт. – Джина, вы здесь?
Чувствуя себя неловко, чуть ли не взломщиком, он пересек неосвещенную столовую. Кухня встретила Уиллетта немым укором, а в бликах на буфете и на полках с посудой ему даже почудилось предупреждение не искать без разрешения хозяйки сахарную глазурь.
– Джина! – завопил он почти вызывающе. Тишина.
Продолжать поиски без риска напугать тещу или, того хуже, застать ее неодетой Уиллетт теперь не мог, и ему ничего не оставалось, как торчать тут. Чертыхаясь себе под нос, он растерянно огляделся. Из глубин памяти всплыли вдруг слова, брошенные как-то прошлым летом маленьким Томми Бивериджем: «У бабушки Джины холодильник работает, а в сеть не включен!».
Нелепость, конечно, но Уиллетт все же повернулся к холодильнику. Большой, старомодный, с округлыми боками, будто перенесенный из голливудского фильма сороковых годов холодильник гудел тихо и самодовольно. Уиллетт подошел ближе, поискал глазами настенную розетку. Вилки в ней не было. Покрутив головой, он заметил в узкой щели между холодильником и буфетом трехконтактную вилку, от которой к холодильнику змеился гибкий электрический провод. Он и в самом деле не был подключен к сети! Ошеломленный Уиллетт достал из нагрудного кармана куртки отвертку и, нагнувшись, разобрал вилку. Предохранитель в ней отсутствовал. Уиллетт заглянул за холодильник, но дополнительного провода, ведущего к какому угодно источнику питания, не обнаружил.
Он рывком распахнул выпуклую дверцу, и загоревшаяся внутри лампочка осветила стеклянные полки с банками, бутылками и пластиковыми коробками, а его лодыжки обдал хлынувший вниз поток холодного воздуха.
– Быть такого не может, – недоуменно пробормотал Уиллетт, опускаясь на колени.
Подсветив себе портативным фонариком, он заглянул под холодильник, но и показавшееся ему сразу маловероятным предположение, что недотепа электрик подключил холодильник к сети, пропустив кабель сквозь дырку в полу, не подтвердилось.
– Черт знает что такое! – в полный голос заявил Уиллетт, встав и засунув отвертку с фонариком в карман.
Он вышел из кухни, потоптался, собираясь с мыслями, в прихожей и решил уже подняться по ступенькам, как услышал шаги на втором этаже. Через секунду на лестничной площадке появилась Джина Стеми собственной персоной. В мандариновом костюме современного покроя она выглядела не старше любой из своих дочерей, и Уиллетта на миг пригвоздил к месту приступ безотчетного страха.
– Привет, Уиллетт, – бросила Джина, спускаясь по лестнице. – Я слышала, как ты вошел, но встретить тебя не смогла – красила ногти. – Подняв растопыренную пятерню, она продемонстрировала ему лак точно такого же ядовитого цвета, что и костюм. – Как делишки?
– Я… Э-э…
– Сейчас принесу сахарную глазурь, – перебила его Джина. – Мюриель жаловалась, что забыла ее купить, и оттого у бедняжки все из рук сегодня валится. А ведь только в прошлую пятницу мы видели в продаже чудесную глазурь, но, как назло, попали в послеобеденную толчею и едва на улицу выбрались. Сколько раз я ей говорила: за покупками надо ходить с утра пораньше, но она все твердит, что можно выскочить слишком рано, когда витрины еще не переоформлены после вчерашнего, а значит…
– С вашим холодильником творится что-то неладное, – громко сказал Уиллетт. – Какой осел в нем ковырялся?
Джина неожиданно издала смешок, характерный только для женщин семейства Стеми.
– Ну конечно, я тут жалуюсь на дырявую память Мюриель, а сама-то не лучше! Все собираюсь сказать ей, чтобы она попросила тебя занести предохранители, и каждый раз в самую последнюю минуту из головы вылетает. Уиллетт, душка, будь добр, принеси мне предохранители. Без пылесоса я еще до завтра продержусь, а вот без…
– Вы не поняли, – прервал ее Уиллетт. – Ваш холодильник работает без сетевого питания!
– Не может быть!
– Я и без вас знаю, что не может, да только ступайте и убедитесь сами.
На лице Джины читалось любопытство пополам с недоверием.
– Ты шутишь? – спросила она.
– Мне не до шуток. Пойдемте!
Уиллетт повернулся и двинулся прямиком на кухню, Джина последовала за ним.
Холодильник в начищенной до блеска кухне молчал и работать, судя по всему, не намеревался. Уиллетт решительно распахнул дверцу, но лампочка внутри не зажглась.
– Странно, – обескураженно пробормотал он. – Всего минуту назад холодильник работал.
– Да от тебя, Уиллетт, за милю разит спиртным.
– Клянусь, он работал!
– Сколько виски ты сегодня выпил?
– При чем здесь виски? Суньте руку в морозильник. Там все еще холодно.
– Естественно, холодно. – Джина говорила с ним мягко, точно с малолетним ребенком. – Холодильник отключился всего минут двадцать назад, а изоляция, как известно, еще несколько часов сохраняет температуру.
– Обойдемся без школьного курса физики… – Оскорбленный Уиллетт выпрямился.
Он точно знал, что не включенный в сеть холодильник совсем недавно усердно урчал, Джина же упорно отрицает этот факт. Почему? Что ей с того, что холодильник выкидывает фокусы?
Уиллетт вгляделся в строгое холеное лицо тещи, в ее вытянутые стрункой губы, в слегка прищуренные глаза, и его внезапно осенила догадка.
Племянник обнаружил феномен месяцев девять назад, следовательно, Джина знает, что ее холодильник работает без сетевого питания. Знает и тем не менее продолжает уверять, что он оставался без тока всего несколько минут. Почему она лжет? Похоже, ей отлично известно, что с холодильником. Интересно, как она будет выкручиваться, если спросить ее напрямую?
Уиллетт открыл рот и тут же подпрыгнул от неожиданности – на стене за его спиной пронзительно затрезвонил телефон. Взяв трубку, Джина с минуту кивала и поддакивала, затем сказала:
– Успокойся, Мюриель. Самое главное, что ты цела и невредима. А машина… Машину можно и починить.
Имя жены и упоминание о поврежденной машине заставили сердце Уиллетта учащенно забиться.
– Да, он рядом, – сообщила Джина и, не спуская с зятя глаз, передала ему трубку.
– Мюриель, что ты натворила? – сразу же набросился он. – Что с моей машиной?
– У тебя только твой ржавый драндулет на уме! – немедленно пошла в наступление жена, что лишь подтверждало серьезность ее проступка. – Обо мне ты не беспокоишься! Не так ли? Я едва жива осталась, а ты даже…
– Машина, Мюриель! Что с машиной?
– Я решила помочь тебе, – наконец призналась Мюриель, – стала загонять машину в гараж, а она… она не остановилась. Я нажала на тормоз, но машина рванулась вперед.
– Ты нажала на тормоз, а машина рванулась вперед? – переспросил Уиллетт, надеясь, что, услышав собственные слова, жена поймет, до чего они абсурдно звучат.
– Именно! – невозмутимо подтвердила Мюриель. Уиллетт глубоко вздохнул.
– Мюриель, раз машина поехала вперед, значит, ты нажала не на тормоз, а на газ.
– Уиллетт, я – не идиотка и разницу между тормозом и газом знаю! – негодующе воскликнула она. – Как бы то ни было, твой токарный станок разбит вдребезги, а у машины помят бампер и вылетело заднее стекло.
– Мой токарный станок!… – Грудную клетку Уиллетта в который уже раз за этот вечер сдавили гигантские тиски. – Ничего не трогай! Через пять минут буду дома!
Не говоря больше ни слова, он бросил трубку и направился к двери, но его остановил окрик Джины: