— Надо пробить эту Крупенину и мужа ее, — предпочел я перейти к деловым вопросам, проигнорировав требование честности от брата. — И что там Леонов? Неужто до сих пор по нашему объекту инфу не собрал? Ему же это не хрен делать.
Лёха смотрел на меня, отвернувшегося к боковому окну, пристально с полминуты, и мне уже показалось, упрется и не даст срулить с темы. Но он только вздохнул и достал сотовый, принявшись искать нужный номер.
— Я ее хочу, — буркнул он себе под нос. — Честно предупреждаю, чтобы потом не наезжал: будет возможность — воспользуюсь.
Ага, а возможности для себя такие мы привыкли создавать самостоятельно. И одна мысль об этом снова мне по мозгам саданула злостью. Хочет он!
— Если твоя *баная возможность помешает выполнению задания, то я тебе рога поотшибаю, ясно? — тоже решил я все конкретизировать. — А к выполнению задания в полную силу мы приступим только после того, как получим четкое представление, какая выгода со всего Корнилову, что реально за птица наша Рубцова и ее окружение и кто такой супружник Крупениной, которому она сгореть в аду так желает.
— Ясно мне все, и с тобой полностью согласен, — легко согласился Лёха.
— И последнее… — Я брату отродясь не врал и ни в чем не таился, так что… — Если возможность появится у меня, я ею тоже воспользуюсь.
— Чего? — не сразу допер Лёха, а потом вытаращился и зарычал: — Да ты охренел, Лекс? Какого черта? Это не то… не на спор, как всегда!
— Не на спор, — согласился я, глядя прямо ему в глаза.
— Да ты… Ты нарочно, что ли? — он даже кулаки сжал, как если бы готов был мне втащить. Из-за девки? Мы по такому поводу дрались только раз в жизни, еще сопляками зелеными, и тогда, пустив друг другу кровь и выдохшись от мордобоя, порешили раз и навсегда, что братьям из-за бабы биться — последнее дело. Потому что брат тебе жизнью раз и навсегда даден. А девка очередная, даже самая смазливая и горячая — проходняк. Так что только честное соревнование. Кому первому секс обламывался, тот и побеждал. Бывало у нас потом, что в гонку включались уже чисто по привычке. Зацепила меня девка, и тут же Лёха на нее стойку делает и мигом азарт дикий. И наоборот. А с Рубцовой этой… я ее захотел… ну просто потому что захотел. И в голове в тот момент не было, что и Лёха встрять решит. Я просто ее захотел. Просто, сука!
— Ты же и сам понимаешь, что нет. — Я схватился за переносицу, борясь с раздражением и прячась хоть немного от сверлящего взгляда брата. Не каждый день приходится ему говорить нечто такое неоднозначное. — Я ее хочу.
— То есть меня ты тут тыкал мордой, что я *блан тупой озабоченный, а сам…
— Такой же, ага, — пожал я плечами, признавая наличие у себя той же степени тупости и озабоченности. — И говорю тебе об этом честно и сразу.
Лёха отвернулся и помолчал с минуту. Потом фыркнул и мотнул головой.
— Ну знаешь ли, после того, как ты на Ксюху рычал тут зверем, твои шансы ее на спину уложить очень близки к нулю.
— Посмотрим.
— Слушай, а если она… — он поморщился, но не слишком убедительно, — на самом деле окажется сукой злобной и настоящей преступницей по натуре, а не такой… какой кажется…
— То это никак не помешает мне переспать с ней, как думаю и тебе. Разве нет?
Так, наоборот, будет даже легче наверняка. Никаких сраных угрызений совести.
— Ладно, звоню Леонову. Остальное потом, — кивнул Лёха и нажал на вызов, одновременно переходя на громкую связь.
— Салют, Бобров! Как раз тебя набрать хотел. Пересечемся где, или вам так все зачитать?
— Читай, тем более что у нас к тебе новый запрос на инфу внезапно образовался, — ответил Лёха.
— Бобровы, вы там ничего не попутали? Ничего, что я и так иду на должностные нарушения, разглашая…
— Леонов, с нас магарыч! Вот прям целую поляну накроем!
— Да ну вас, типа я вымогаю. Ладно, слушайте. Рубцова ваша два года назад фигурировала в качестве свидетельницы обвинения в одном деле с тяжкими телесными со смертельным исходом. Потерпевший, а после и жертва — ее однокурсник. Обвиняемый — муж.
— Чей? — ляпнул, мотнув башкой брат.
— Ну, бля, не покойника же. Бобров, не тупи. Муж бывший, на тот момент еще действующий, вашей Рубцовой в замужестве Швец.
Мы переглянулись с братом, ощутив себя дураками. Нет, а чего хотели? Типа только нас, что ли, при виде нее торкает, а раньше кругом слепые одни ходили?