— Честно сказать, я с трудом себе представляю, чем вы можете жить и заниматься изо дня в день.
— По понедельникам — отжимание бабок у торгашей в ларьках, во вторник мы насилуем группой невинных дев, в среду продаем людей на органы, в четверг грабим народ на дорогах, по пятницам жрем младенцев под кетчупом, — все так же ворчливо, но с легким подобием улыбки выдал Лекс, и — ахтунг! — синющие глазищи Ксюхи как-то очень по-особенному зацепились за эту его скупую улыбку.
— А в выходные что? Продаете наркоту школьникам? — подхватила она его тупейшую, как по мне, шуточку.
— Нет, в прошлые выходные мы помогали родителям картошку сажать на фазенде, — ляпнул чистую правду брательник. — А эти пока проводим в обществе загадочной, но охрененно заводящей девушки.
Ах ты мудачина ушлый! Смотри, как оживился!
— Серьезно? — Бледные губы, между которыми я уже успел повидать свой член во время дрочильной фантазии перед сном, наконец-то медленно изогнулись в ответном подобии дружелюбия, а у меня как в той хреновой басне — «в зобу дыханье сперло», а еще крышняк дал изрядного крена. А ну не сметь ему улыбаться! Мне! И вообще пока улыбаться тебе запрещено, а то так недолго и в штаны спустить спонтанно и без рук.
— Куда уж серьезнее, надо же разнообразить свой криминальный досуг как-то. Тем более, если бы мы отказались, мамуля нас точно прикончила бы с особой циничностью, куда там каким-то жалким уркам! — Да ты посмотри на него, разговорился как, полено молчаливое, да уже и в открытую зубы на просушку выставил, гад такой! — Ну вот, а говорят, что только мужики голодные всегда не в духе. А ты вон тоже, перекусила и подобрела. И румянец хоть появился, — гори он синим пламенем, от которого я уже вот-вот огнем дышать стану, так припирает, на вкус его испробовать.
— Да? — Ксюха вспыхнула окончательно, опустила глаза, дрогнула губами, продолжая прицельно шарашить каждым нюансом своей реакции мне по тому самому нерву, что на прямой мгновенной связи с тупым моим же членом. — Кофе горячий просто.
— Горячий… — сипло каркнул Лекс и подорвался с места. — Ладно, ехать надо.
Вот же сука, ему то хорошо, куртка причинное место прикрывает, а мне как встать?
Александр
— А вы, значит, братья? — осмелев и оттаяв, спросила Ксюха по дороге к машине. — Я бы ни за что так не подумала.
Вот же я тупа-а-арь! Спалил, выходит, нас с Лёхой. А с другой стороны, чего такого-то? Мы ей вроде не озвучивали ничего противоположного, так что все нормально. Но Лёха все равно на меня прищурился п*здюлеобещательно. Плетется сзади, сопит и явно бесится. Только клал я, потому что, девочка-то на меня ведется. Веде-е-ется, хоть недавно в тачке и заявила, что ни один из нас ей никуда не вперся. Но мало ли что телка говорит вслух, главное, как быстро она разведет для тебя ноги, опровергая собственные же заявления. А от предвкушения того, как это сделает для меня лакомая синеглазка, аж растащило всего, рожу прямо повело от желания лыбиться ей по-дурацки, и сдерживать себя я причин не видел. А на злобные зырканья необычно молчаливого Лёхи я забил. Не тебе сегодня фартит, братан, смирись.
— Братья, родные не по крови, но по сути, — кивнул я, открывая дверь машины и чуть не облизнувшись на ее румянец, когда она оказалась совсем уж близко.
Какая же кожа у нее, гладкая-гладкая, и в тоже время, как свет по-другому попадет, и вроде бархатистая, пальцы крючит взять и потрогать щеку. Коснуться слегка подушечками, поймать в плен ее взгляд изумленно испуганный. Провести легко-легко, узнавая наконец, какова она на ощупь, глядя, как разомкнутся ее губы, и резко скользнуть загребущей лапой до затылка. Загрести ее волосы, разрушая ее дурацкую гульку, и толкнуть к себе, врезаясь своим ртом в ее, не собираясь выяснять, рвалось ли из него возражение или одобрение с согласием.
— Это как? Сводные? Или это какое-то специфическое… э-эм… криминальное братство? — произнесли губы, которые я уже терзал нещадно поцелуем в своей фантазии, и усевшаяся на сиденье Ксюха взглянула на меня, торчащего столбом снизу вверх.
П*зде-е-ец мне! В таком положении воображаемый поцелуй мигом стал воображаемым минетом, и в пах как с ноги врезали. У меня и так-то нижний мудила подскакивал со вчера с завидной регулярностью, стоило подумать о завтрашней встрече с нашей училкой. А как она в машину села, то встал уже намертво, сука, как и сесть поудобнее, не знал, пристраивая его, заразу несгибаемую. Еще и аромата ее нахапался, да дебил выбесил, что яйца к ней подкатить пытался… Короче, нервы у меня ни к черту, походу, внезапно. А еще позавчера мысленно над Корниловым прикалывался. А самого-то ни с хера, на пустом месте бомбить начинает. То подрывает, то рожа в лыбах дебильных расплывается. Ладно, повод и причина были охеренно весомыми. Где-то эдак пятьдесят кэгэ навскидку. Но меня, по всему выходит, этим смехотворным весом та-а-ак придавило, что не вздохнуть, и освобождение возможно исключительно только путем отжимания на руках над данным весом и членом в нем. Хотя позы подойдут любые, лишь бы скорее.